Вечером Виктория вернулась домой с сияющим взглядом. Марьяна, заметив перемену, удивлённо воскликнула:
– Мам, ты будто другая стала!
– А может, и вправду изменилась, – с улыбкой ответила Виктория. – Завтра выхожу на новую должность.
Ночью ей не удалось сомкнуть глаз — в памяти всплывали пережитые унижения, неловкие моменты и тяжёлые дни. Вспомнились и язвительные слова Валерии: «Неужели полы моешь?» Теперь всё это казалось ступенями, по которым она поднималась выше.
На следующее утро Виктория переступила порог клуба уже не просто уборщицей. В руках у неё были флешка и блокнот. Улыбнувшись отражению в зеркалах, которые ещё вчера она натирала до блеска, сказала себе:
– Я осталась на своём месте… только теперь оно совсем другое.
Прошёл месяц. Швабру Виктория брала всё реже — разве что помочь Галине по старой привычке. Её будни проходили в небольшом кабинете за компьютером: пахло кофе и бумагой. Бухгалтер быстро заметил её аккуратность и пунктуальность — Виктория никогда не затягивала дела и всегда укладывалась в срок.
Иван несколько раз заглядывал к ним, интересовался делами и каждый раз говорил с одобрением:
– Рад, что не ошибся. Вы нам подходите.
С этого момента начались пусть небольшие, но ощутимые изменения. Зарплата выросла, у Виктории появилось время гулять вечерами с Марьяной, покупать качественные продукты и даже позволить себе новую школьную куртку для дочери. Жизнь постепенно входила в другую колею.
А вот Валерия словно теряла опору под ногами. Её резкий смех звучал всё тише, клиенты стали жаловаться на грубость, а однажды Иван сделал ей прямое замечание. После этого Валерия ходила угрюмой и раздражённой — будто кто-то незаметно лишил её прежней уверенности.
Однажды вечером зал уже почти опустел; Виктория задержалась у компьютера — проверяла цифры перед отчётом. Позади послышался знакомый голос:
– Довольна собой? Все теперь твердят: какая ты молодец.
Она обернулась — перед ней стояла Валерия с перекрещёнными руками; в глазах читались усталость и злость.
– Я просто делаю свою работу, – спокойно произнесла Виктория.
– Ну конечно! – нервно усмехнулась та. – Всю жизнь скромницу из себя строила… А сама только ждала момента выставить всех дураками!
Виктория поднялась со стула и чуть приподняла подбородок:
– Нет, Валерия… Я просто перестала стыдиться себя. Жизнь бывает разной: сегодня ты на дне — завтра выше других. Но не все умеют это принять спокойно.
На лице собеседницы промелькнула тень.
– Думаешь, ты лучше?
– Не думаю… Просто больше не хочу никому ничего доказывать, – мягко ответила Виктория.
Женщина замерла на месте; во взгляде мелькнуло что-то хрупкое — словно исчезла колкая маска и осталась лишь усталость настоящего человека.
– А ведь я тебе завидовала… – тихо выдохнула она вдруг. – Тогда ещё… в магазине… Ты была простой — но настоящей. А я всё пыталась казаться кем-то другим… Наверное, поэтому так несчастлива сейчас…
Виктория подошла ближе и кивнула:
– Никогда не поздно начать заново.
Они молчали некоторое время под светом вечерних лампочек; их отражения ложились на пол ровными квадратами света.
На следующий день Галина встретила Викторию в раздевалке с лёгкой улыбкой:
– Слышала? Валерия заявление написала — уходит…
– Правда?
– Да уж… Говорит: начнёт своё дело — устала здесь сидеть…
Виктория лишь кивнула в ответ; внутри было странное спокойствие — без торжества или злорадства… Просто ощущение завершения чего-то важного.
Поздним вечером она вышла из клуба на улицу: вдохнула морозный воздух полной грудью и подняла лицо к небу. Снег медленно падал редкими искрами света…
Наверное, всё возвращается рано или поздно: доброе слово или обида… Но если отпустить прошлое и идти вперёд — дорога обязательно приведёт туда, где светло…
Дома Марьяна бросилась ей навстречу со смехом:
— Мам! Ты опять улыбаешься!
— Потому что жизнь снова улыбается мне… – прошептала Виктория с лёгким вдохом свободы впервые за долгое время.