Богдана я заметила ровно в назначенное время. Высокая, стройная, в строгом пальто и с массивными солнцезащитными очками, закрывавшими почти всё лицо. Очки она сняла только тогда, когда устроилась за столиком. Выражение лица было спокойным, даже отстранённым. Красивая женщина с резкими чертами и холодной уверенностью.
Она окинула меня внимательным взглядом и слегка кивнула.
— Жена, значит? Приятно познакомиться.
Я ответила тем же. Богдан сидел сгорбившись, не зная, куда деть руки.
Оксана заказала кофе и откинулась на спинку стула. Говорила ровно и без выражения — словно читала заранее подготовленный текст.
— Я покрыла твой долг не из жалости. И не потому что хотела помочь. Я сделала это для того, чтобы ты наконец понял, каково это — быть обязанным кому-то. Жить с этим грузом внутри себя. Пять лет назад ты разрушил мою жизнь и просто пошёл дальше: женился, живёшь себе спокойно, радуешься… А у меня осталась только пустота.
Богдан попытался вставить слово, но она остановила его жестом.
— Не перебивай меня. Ты должен выслушать до конца. Я хочу, чтобы каждый день ты вспоминал: тебя спасли. Без меня ты бы потерял всё. И пусть этот долг висит над тобой всегда — не в гривнах дело, а в том чувстве внутри.
Допив кофе до конца, она поднялась со стула.
— Мы теперь в расчёте. Но ты это запомнишь навсегда.
Она ушла молча и даже не оглянулась назад. Мы ещё несколько минут сидели в тишине. Затем Богдан закрыл лицо руками.
— Она права… Я ничтожество…
Я снова посмотрела в окно: Оксана стояла на улице и ждала такси. Её плечи вдруг дрогнули — она быстро провела рукой по лицу… Значит, всё-таки не такая уж бесчувственная была за этой маской холода.
К обеду мы вернулись домой. Свекровь сидела на кухне с покрасневшими глазами; увидев нас, поднялась со стула.
— Я переезжаю обратно к себе… Освобожу квартиру от арендаторов и вернусь туда жить.
Богдан хотел возразить ей что-то, но она отрицательно покачала головой:
— Мне нужно время подумать… О многом… Вам тоже стоит пожить отдельно от меня — сами по себе…
Через три дня она уехала. Квартира опустела — стала тихой до звона в ушах. Мы с Богданом ходили из комнаты в комнату словно чужие люди под одной крышей. Он замкнулся в себе почти полностью; разговаривал редко и нехотя. Я продолжала работать как обычно — только больше не прятала ноутбук и не отключала уведомления о поступлениях средств на счёт.
Спустя неделю он вошёл в спальню — я как раз сидела за компьютером — подошёл ко мне сзади и взглянул на экран: там была открыта таблица доходов за последние полгода… Цифры впечатляли.
— Ты действительно хорошо зарабатываешь…
Я кивнула:
— Да…
— Почему молчала?
Я повернулась к нему:
— А ты почему скрывал свои долги? Прошлое?
Он опустился рядом на кровать:
— Было стыдно… И страшно…
— Вот у меня то же самое… Не хотела говорить… Просто жила своей жизнью…