— Подарок? — переспросила она, и её голос, до этого ровный, стал твёрдым, словно закалённая сталь.
Алексей откинулся на спинку дивана и рассмеялся. Его смех не был радостным, а коротким и резким, похожим на лай, которым выражают презрение к аргументам собеседника. Развёл руки, обводя жестом роскошную обстановку гостиной, словно подчёркивая, что именно она — главный свидетель его правоты.
— Машину! Ольга, ты серьёзно? Ты хочешь свести всё к этой старой рухляди? Через год я твоему отцу куплю новую, прямо из салона, какую он пожелает. Ты живёшь прошлым, а я думаю о будущем. О нашем с тобой будущем!
Он встал и начал ходить по комнате. Это была его привычная манера вести сложные разговоры — не оставаться на месте, а доминировать в пространстве, заставляя собеседника следить за каждым его шагом. Он останавливался то у панорамного окна, то у стеллажа с редкими бутылками алкоголя, который теперь собирал как коллекцию.
— Пойми одну простую вещь. Мы — семья. Какие могут быть долги между близкими? Это вложения. Инвестиции. Твой отец, как мудрый человек, вложился не в меня, а в благосостояние своей дочери. Он посеял семечко, а посмотри, какое дерево выросло! — театрально ткнул пальцем в сторону кухни с новым гарнитуром, блестящим на свету. — Мы живём так, как твой отец и не мечтал. Вот это и есть его проценты. Его дивиденды!
Ольга не сдвинулась с места. Она смотрела на него, и в её взгляде не было ни восхищения его речью, ни сомнения. Там крепло нечто иное, холодное и тяжёлое, словно ледник. Перед ней стоял не муж, а фокусник, ловко подменяющий понятия, пытающийся ослепить блеском пустых украшений.
— Его дивиденды, Алексей, — это уважение и сдержанное слово. Это когда приходишь к человеку, смотришь ему в глаза и говоришь: «Спасибо, вот первая часть, как и обещал». А не рассуждаешь о деревьях, сидя на диване, купленном на деньги от его проданной машины.
— Да что ты зацепилась за эту машину! — взорвался он, и его фальшивое спокойствие треснуло. — Это всего лишь вещь, кусок железа! Я говорю о принципах! Принцип семьи — общий котёл. Я взял из него, чтобы приумножить. И я приумножил! Или ты хочешь, чтобы я сейчас вытащил из бизнеса полмиллиона, остановил развитие, мог пропустить выгодный контракт, но зато твой отец получил бы свои бумажки и успокоился? Это мелко, Ольга! Это мышление бедняков!
Он подошёл к ней вплотную, глядя сверху вниз. Его лицо покраснело от праведного, по его мнению, гнева.
— Я строю империю. Для нас. Для наших будущих детей. А ты тащишь меня назад, в болото мелких обид и счетов. Ты должна быть моей опорой, радоваться успеху, а не выступать от лица отца, словно коллектор. Это нечестно.
Ольга медленно подняла на него глаза. Её спокойствие было страшнее любого крика.
— Мой отец не живёт в этой империи, Алексей. Он остаётся в своей старой квартире и ходит пешком до остановки, потому что у него нет машины. Не потому что он беден, а потому что поверил человеку, который оказался моим мужем. Ты говоришь про «общий котёл». Хорошо. Но фирма оформлена на тебя. Счёта в банке твои. Этот диван и эта квартира — всё часть твоей, а не нашей империи. Когда ты брал деньги, ты просил их не у «семьи», а у конкретного человека — моего отца. И обещал вернуть. Это было простое мужское слово. Видимо, ещё одна вещь, которую ты считаешь пережитком прошлого.
Слова Ольги о «мужском слове» повисли в дорогом воздухе гостиной, словно ядовитый газ. Они не рассеивались, а словно оседали на блестящих поверхностях мебели, на ворсе персидского ковра, на самой коже Алексея. Он на мгновение застыл, словно получил удар в живот, но тут же взял себя в руки. Он не мог позволить ей разрушить его тщательно созданную картину мира, где он был благодетелем и стратегом.
— Мужское слово? — усмехнулся он, но в его голосе не было превосходства, скорее усталость преподавателя, объясняющего дикарю основы цивилизации. — Ты слишком упрощаешь. Моё слово было дано в одних условиях, а теперь мы живём в других. Бизнес взлетел. Это форс-мажор, но с положительным знаком. Правила игры изменились. Умные люди это понимают и приспосабливаются.
Он вернулся к дивану, демонстративно плюхнулся на него и закинул ногу на ногу. Поза хозяина положения, короля в своём замке. Снова взял телефон, давая понять, что для него этот бессмысленный спор завершён. Он победил. Она просто не способна мыслить в его масштабах.