И я поставила подпись. Без колебаний, без сомнений. Ведь если любишь — значит, доверяешь.
Наш дом стоял прямо у кромки леса. По утрам я распахивала окна, прислушивалась к пению птиц и думала: вот оно, настоящее счастье. Мы вместе разбивали сад, высаживали яблоневые деревья. Я готовила пироги, а Владислав возводил беседку. К нам часто заглядывали соседи и друзья — смеялись, жарили шашлыки на углях. Я даже не замечала, как его взгляд начал меняться: исчезло тепло, появилось что-то скользкое и утомлённое.
Он начал отдаляться. Сначала это казалось мелочью — усталость или плохое настроение. Но потом он всё чаще стал уходить из дома и возвращаться под утро. На мои вопросы отвечал с раздражением, словно я устраиваю допрос.
Я старалась молчать и не жаловаться — надеялась, что всё наладится. Так часто поступают женщины, когда чувствуют: любовь ускользает. Мы держимся за неё чуть дольше, чем следовало бы.
Однажды вечером я спросила:
— Владислав, ты ещё меня любишь?
Он отвёл взгляд в сторону и произнёс:
— Любовь… давай не будем об этом. Мы слишком разные.
Прошла неделя — и я увидела её. Молоденькая девушка с длинными волосами и наивной улыбкой вышла из его машины, поправила плащ и позвала:
— Владислав! Ну где ты?
В тот миг всё внутри рассыпалось — не на осколки даже, а в пыль.
С тех пор дом перестал быть домом для меня. Он спал отдельно, ходил молча по комнатам и избегал встречаться глазами. Через месяц разговоры перешли в юридическую плоскость: на столе лежало уведомление — владельцем жилья числится Владислав. Мне предстояло покинуть дом.
Я до последнего не верила в происходящее — пока не появился участковый с бумагами в руках. Всё оформлено как положено: документы подписаны мною же собственноручно. И винить было некого… кроме самой себя.
Навсегда запомню то утро: первый снег ложился на землю тонким слоем инея; я стояла во дворе в расстёгнутой куртке, пока он отсчитывал минуты до моего ухода по циферблату часов. Сумку собрала за считанные мгновения — бросила туда паспорта, фотографии сына да старенький плед напоследок… Он даже не предложил подвезти меня до станции.
— Давай без сцен, Любовь… спокойно разойдёмся… — проговорил он усталым тоном.
Я шла вниз по дороге к остановке автобуса; с каждым шагом казалось будто силы медленно покидают плечи… В тот вечер я сняла комнату у пожилой Оксаны — тесное пространство с маленьким окошком под потолком; из него были видны лишь крыши соседних домов. У неё жил кот — он первым подошёл ко мне и ткнулся мордочкой в ладонь… словно почувствовал всю боль внутри меня…