— Мам, я хотел с тобой поговорить, — пробормотал сын Тамары Сергеевны, — дело в том, что дом… Он нам действительно нужен, мам! Может, ты вернешься в Белую Церковь? Мы с Олей готовы помогать тебе финансово. Давай найдем тебе комнату в коммуналке с подселением? Будешь жить с кем-нибудь — так веселее… И, наверное, это обойдется недорого…
***
Тамара Сергеевна смотрела в окно на унылый осенний пейзаж. Прошло уже два года с тех пор, как не стало Александра, ее бывшего мужа — ровно двадцать четыре месяца она жила в покое.
Наконец-то этот кошмар закончился. Хотя, что там говорить о конце… Раньше ее нервы изматывал муж, а теперь — родные дети. Ее сыну Владимиру недавно исполнилось сорок пять, дочери — тридцать девять. Взрослые, вроде бы, самостоятельные люди.
Но для нее они все равно оставались детьми. И боль их, и радость она ощущала особенно сильно. Александр был подполковником милиции, героем на службе и тираном дома. Он много пил, страшно пил, и в пьяном виде превращался в исчадие ада.
Жестоко 6uл ее, и всегда — на глазах у детей. Тамара Сергеевна отчетливо помнила тот день, когда решила, что хватит. Дочь Наташа, вся в слезах, забилась в угол, когда отец вновь поднял на нее руку.
У Владимира, старшего, кулаки сжались, в глазах застыла ненависть. Мальчишка хотел защитить мать, но против пьяного отца был бессилен. Он боялся. Много лет назад Тамара Сергеевна, собрав остатки мужества, схватила дочь за руку и убежала из квартиры мужа.
Они скитались по съемным углам, пока не удалось встать на ноги. Развод дался ей тяжело — Александр не желал отпускать ее, угрожал и долго преследовал. Но Тамара Сергеевна выдержала. Владимир остался с отцом.
Она уговаривала его уйти с ними, но он отказался. Говорил, что должен присматривать за родителем. Теперь Тамара Сергеевна понимала, что это была не только забота, но и болезненная смесь вины и жалости.
— Мам, я не могу его бросить, — говорил Владимир тогда, опуская глаза, — он же совсем один…
— Один?! — кричала Тамара Сергеевна, в отчаянии заламывая руки, — а мы как же? Мы тоже одни, Владимир! Ты думаешь, мне легко?
— Я понимаю, мам. Но… я обязан. Александр, оставшись один, окончательно спился. Дошел до белой горячки. Несколько раз лежал в психиатрической больнице.
Дочь его не навещала — не смогла простить. Тамаре Сергеевне приходилось ездить в психбольницу. Она приходила, сидела рядом, молчала. Александр, обычно буйный и агрессивный, в те моменты становился тихим и жалким — смотрел на нее виноватыми глазами и шептал:
— Прости… Прости меня. Она молчала. Разве такое можно простить? Никогда! Квартиру, в которой они жили до побега, Александр не разрешал продавать. Даже незадолго до смерти, когда Тамара Сергеевна пыталась договориться о сделке, он ее отругал.
А позже жилье переписал на сына — ни ей, ни дочери ничего не досталось. Владимир вырос замкнутым и нелюдимым. Работал инженером, долго жил один, пытался строить отношения, но безуспешно.
Наташа, напротив, казалась более жизнерадостной и открытой — она вовремя вышла замуж и родила двоих детей. Но Тамара Сергеевна видела, что и ей нелегко.
— Мам, а ты не думаешь, что я слишком похожа на тебя? — спросила Наташа однажды, сидя на кухне у матери, — такая же… слабая?
— Что ты говоришь? — возмутилась Тамара Сергеевна, — ты сильная, доченька! Ты всё смогла. Ты создала семью, у тебя прекрасные дети!
— А ты? — Наташа посмотрела на мать с грустью, — ты тоже всё смогла? Или просто… выжила? Тамара Сергеевна молчала. Вопрос дочери прозвучал неожиданно. А действительно…
Жила ли она когда-нибудь по-настоящему? Так, как хотелось? Или просто просуществовала все эти годы, стараясь заглушить страх перед мужем? Александр умер внезапно — сердечный приступ.
Владимир позвонил ей ночью дрожащим голосом: — Мам… папы больше нет. На похоронах собралось много людей. Сослуживцы, друзья, знакомые — все отзывались о нем как о хорошем человеке, герое, профессионале.
Тамара Сергеевна слушала их и про себя удивлялась. Ей казалось, что они говорят не о том Александре, которого знала она. После похорон Владимир подошел к ней и тихо сказал:
— Мам, я решил продать квартиру. Больше не могу здесь находиться. Тамара Сергеевна посмотрела на него и кивнула.
— Как хочешь, Владимир, — тихо ответила она, — как хочешь. Прошло два года. Квартиру продали. Владимир приобрел небольшую студию на окраине Белой Церкви, деньгами ни с матерью, ни с сестрой не поделился. Те и не просили.
Наташа жила со своей семьей в другом районе, а Тамара Сергеевна по-прежнему обитала одна в маленькой съемной квартире. Несмотря на возраст, Тамара Сергеевна продолжала работать.
Бухгалтером она была прекрасным специалистом, руководитель крошечной фирмы ее ценил и ни за что не хотел менять на молодых сотрудников. Платили немного, но ей этого хватало — дома сидеть не хотелось.
Да и пенсия… смех один. Владимир женился поздно и долго не знакомил мать с женой. Теперь Тамара Сергеевна понимала, почему. Дети не то чтобы совсем не помогали — звонили, иногда приезжали в гости, но истинной поддержки и душевного тепла она не ощущала.
Всё как-то формально, по долгу службы. Она старалась не жаловаться, не обременять их своими бедами. Всегда говорила, что у нее всё хорошо, что сама справится. И справлялась. Всё сама.
***
Старый дом, оставшийся Тамаре Сергеевне в наследство от родителей, стоял в пригороде. Сама Тамара Сергеевна редко навещала его — Белая Церковь крепко держала ее в своих объятиях, а до дома, если честно, руки не доходили. Да и зачем? Жила она одна на съемной квартире после долгих лет скитаний.
Внезапно Владимир решил, что неплохо бы привести дом в порядок и ездить туда с семьей на выходные, как на дачу. Тамара Сергеевна обрадовалась. Хоть какая-то жизнь в старом доме!
— Мам, ты не против, если мы там немного наведем порядок? — спросил Владимир, заглядывая в глаза, — может, что-то подремонтируем. Детям свежий воздух пойдет на пользу.
— Конечно, Володечек, — ответила Тамара Сергеевна, — делайте что хотите. Хоть живите там. Вскоре Владимир с женой и детьми стали часто приезжать в дом. Они косили траву, красили окна, что-то чинили. Дом постепенно оживал.
У Тамары Сергеевны был еще племянник Дмитрий, сын покойной сестры. Парень вырос отзывчивым и добрым, тоже приезжал в дом, помогал Владимиру по хозяйству. И деньги на ремонт подкидывал, чего уж скрывать.
— Тетя, я понимаю, — говорил Дмитрий, — дом старый, там постоянно что-то ломается. Давайте вместе скинемся. Чтобы Владимиру не одному все тянуть! Тамара Сергеевна принимала помощь с благодарностью.
Знала, что Дмитрий делает это от души. Всё изменилось, когда Тамара Сергеевна вдруг тяжело заболела. Работать больше не могла, платить за съемную квартиру стало нечем. Куда идти? К детям? Но у них свои семьи, свои заботы, не хотелось быть обузой.
Тогда она вспомнила про дом. Собрав последние силы, Тамара Сергеевна позвонила Владимиру. — Володечек, мне нужна твоя помощь, — сказала она дрожащим голосом, — я заболела, работать не могу. Платить за квартиру нечем. Придется мне, наверное, переехать в дом…
Владимир молчал. Тамара Сергеевна чувствовала, как напряжение нарастает в телефонной трубке. — Мам, ты же понимаешь, — наконец произнес Владимир, — мы там с семьей живем! Как на даче. Там не очень удобно для постоянного проживания…
— Я понимаю, Володечек, — ответила Тамара Сергеевна, с трудом сдерживая слезы, — я просто… не знаю, что делать.
— Мам, не переживай, — сказал Владимир, — мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с женой. Может, что-то решим. Тамара Сергеевна повесила трубку и заплакала. Она знала, что Владимир не хочет, чтобы она жила с ними в доме — чувствовала это по его голосу и неуверенным ответам.
Три дня сын молчал. Тамара Сергеевна несколько раз звонила ему, но трубку он не брал. Тогда она, собрав вещи, поехала в дом. Ключи у нее были, документы тоже. По бумагам она — единственная наследница. Никто не мог запретить ей жить здесь.
В доме никого не встретила. Тамара Сергеевна огляделась — мебель старая, кое-где поломанная. Как будто ремонта и не было — всё выглядело запущенно и неопрятно. Но жить можно. Главное — крыша над головой.
Разложив вещи, Тамара Сергеевна почувствовала себя очень плохо — закружилась голова, заболела. Она легла на диван и попыталась уснуть. Почти час ворочалась, но всё же заснула. Проснулась от стука в дверь. С трудом поднялась, добрела до двери, открыла — на пороге стоял Дмитрий, ее племянник.
— Тетя, вы что, заболели? — сказал он, обеспокоенно глядя на нее, — я вам еды привез… Как вы себя чувствуете?
— Плохо, Димка, — ответила Тамара Сергеевна, — очень плохо. — Сейчас я все сделаю, — сказал Дмитрий и убежал. Через двадцать минут вернулся с продуктами и лекарствами.
— Сейчас я вам чай заварю, — сказал он, — и лекарства дам. Всё будет хорошо, тетя. Дмитрий суетился вокруг нее, как заботливый сын. Приготовил чай, накормил, уложил в постель.
— Отдыхайте, тетя, — сказал он, — а я тут немного приберусь. Завтра попрошу Владимира привезти дрова. Зима на носу. Тамара Сергеевна смотрела на Дмитрия и плакала — она была благодарна племяннику. — Спасибо тебе, Димка, — шептала она, — спасибо, что не оставил меня. Дмитрий жил неподалеку, в соседней Решетиловке, поэтому часто навещал Тамару Сергеевну.
Помогал по хозяйству, привозил продукты и просто разговаривал. Два месяца она прожила одна, а потом к Тамаре Сергеевне приехал Владимир. Его лицо было каким-то виноватым.
— Мам, я хотел поговорить, — начал он с порога, — насчет дома. — Что случилось, Володечек? — спросила Тамара Сергеевна, насторожившись. — Понимаешь, мам, — запинаясь, начал сын, — мы с женой обсудили… И решили, что тебе лучше поехать в Белую Церковь. Там тебе будет удобнее. Больницы рядом, магазины… А здесь… ну ты сама понимаешь.
Тамара Сергеевна молчала, глядя на сына. Она всё поняла. Ее выгоняют. Аккуратно и предательски. — Владимир, а что ты предлагаешь взамен? — спросила она, стараясь говорить спокойно, — куда я пойду? Денег на съемную квартиру у меня нет. Я должна оказаться на улице?
— Мам, мы поможем, — сказал Владимир, избегая взгляда, — будем посылать тебе немного денег. Чтобы ты могла снять что-нибудь небольшое. Может, половину комнаты с подселением? Чтобы в одной комнате были двое…
Тамара Сергеевна почувствовала, как в груди поднимается волна гнева. — Ты хочешь, чтобы я ушла из собственного дома? — впервые сорвалась она, — я должна помереть на улице? Я — твоя мать?!
— Мам, не надо так, — сказал Владимир, — я просто хотел как лучше. — Как лучше для кого? — заорала Тамара Сергеевна, — для тебя? Для твоей жены? Вы хотите избавиться от меня?! Не стыдно? — Это неправда, мам, — сказал Владимир, — мы тебя любим. Мы просто… хотим, чтобы тебе было хорошо. — А мне здесь хорошо! — закричала Тамара Сергеевна, — здесь мой дом, здесь жили мои родители! Я никуда не уеду! Владимир молча развернулся и ушел.
Сын ушел, а мать дала волю слезам. Он не хочет, чтобы она жила здесь? Почему? Ведь она тоже вносила деньги на ремонт… Вечером приехал Дмитрий. Увидев ее заплаканное лицо, он сразу всё понял.
— Что случилось, тетя? — спросил он, обеспокоенно глядя на нее, — Владимир приезжал? Тамара Сергеевна рассказала Дмитрию всё. Про разговор с Владимиром, про его желание выселить ее из дома. Дмитрий слушал молча, сжимая кулаки.
— Не переживайте, тетя, — сказал он, когда она закончила, — я этого так не оставлю. Поговорю с Владимиром.
— Не надо, Димка, — ответила Тамара Сергеевна, — не надо ничего ему говорить. Всё равно ничего не изменится. Они думают только о себе. — Нет, тетя, — возразил Дмитрий, — разговор состоится. Он должен понять свою ошибку. Это ваш дом, и вы имеете право здесь жить. На следующий день Дмитрий уехал. Тамара Сергеевна осталась одна.
Ждала новостей, но их не было. Через несколько дней к ней приехал незнакомый мужчина. — Здравствуйте, Тамара Сергеевна, — сказал он, — я юрист, представляю интересы вашего сына. У нас есть выгодное предложение…
Тамара Сергеевна похолодела.
— Владимир хочет, чтобы вы переписали дом на него, — сказал юрист, — в обмен на это он будет выплачивать вам ежемесячную ренту. Тамара Сергеевна молчала, глядя на юриста. — Если откажетесь, — продолжил он, — Владимир вынужден обратиться в суд. Тамара Сергеевна почувствовала, как дыхание перехватило. Она не знала, что ответить.
Помощь пришла неожиданно — Дмитрий вернулся вовремя. — Что здесь происходит? — спросил он, — кто вы такой?
— Я приехал к Тамаре Сергеевне по делу, — начал раздражаться юрист. — По какому делу? — спросил Дмитрий, приближаясь, — какое право вы имеете сюда приходить? — Я приехал по просьбе Владимира, чтобы помочь Тамаре Сергеевне оформить документы на дом.
— Убирайтесь отсюда! — закричал Дмитрий, — и больше сюда не возвращайтесь! Вы тут нахватались наглости! Юрист не ожидал такого напора — решил не рисковать и быстро ретировался. Дмитрий подошел к Тамаре Сергеевне и обнял ее.
— Не переживайте, тетя, — сказал он, — я не позволю им вас обидеть. А у Владимира совесть совсем отсутствует! До чего докатился — нанял юристов, чтобы отобрать дом. Вот подлец! Тамара Сергеевна прижалась к Дмитрию и заплакала. Она знала, что он — ее единственная надежда.