Владимир наблюдал, как она укладывает вещи в сумку.
Что-то внутри него требовало остановить её, произнести нужные слова, но он никак не мог их подобрать. — Ты вернёшься? — наконец спросил он.
Алена на мгновение замерла, затем продолжила собирать вещи: — Не знаю.
Честно говоря, не знаю.
Когда Тамара Сергеевна увидела внучку на пороге с сумкой, она не стала задавать вопросов.
Просто молча обняла её и направилась к чайнику. — Я не буду расспрашивать, что произошло, — произнесла она, когда они сели за стол. — Расскажешь сама, если захочешь.
Алена кивнула, грея руки о чашку.
За окном начинался новый снегопад. — Помнишь, ты говорила, что мы перестали различать важное и срочное? — спустя паузу спросила она. — Помню, — ответила бабушка. — Похоже, только сейчас я поняла, что ты имела в виду.
Тамара Сергеевна взглянула на внучку с грустной улыбкой: — Лучше поздно, чем никогда.
Алена достала из кармана маленькую коробочку с кольцом и положила её на стол. — Он подарил мне это вчера.
На годовщину, которую мы так и не отметили. — Красивое, — отметила бабушка, не трогая коробочку. — Да, — согласилась Алена. — Но оно опоздало на три года.
Они молча сидели, глядя, как падает снег.
Из соседнего дома доносилась музыка — что-то смутно знакомое, возможно, Рахманинов. — Что собираешься делать дальше? — спросила Тамара Сергеевна.
Алена посмотрела на свои руки, затем на снег за окном и, наконец, на бабушку: — Жить, — ответила твёрдо. — Просто жить.
По-настоящему.
Игорь Мельников взял ключи от офиса и вышел на улицу, держа в руках коробку с личными вещами.
Пятнадцать лет его жизни уместились в эту картонную коробку — несколько книг, фотографии и старая печатная машинка, которую он всегда держал на столе как талисман.
Снег крупными хлопьями опускался на его волосы и пальто.
Игорь остановился посреди улицы, запрокинул голову и закрыл глаза, позволяя снежинкам растаять на лице.
Его охватило странное чувство свободы.
Впервые за много лет у него не было обязанностей, сроков, редакционных заданий.
Он мог делать всё, что захочет, идти куда угодно.
Игорь достал телефон и открыл последнее сообщение от главного редактора: «Твою рецензию на концерт поместили на первую полосу культурного раздела.
Отличная работа, жаль, что последняя.» Он улыбнулся и убрал телефон.
В конце концов, это был неплохой способ завершить карьеру.
Впереди была неизвестность, одновременно пугающая и притягательная.
Игорь крепче сжал коробку и двинулся вперёд, оставляя следы на свежем снегу.
Владимир сидел в пустой квартире, глядя на часы.
Прошло три дня с тех пор, как Алена ушла, а он всё ещё ждал её возвращения.
Звонил, писал сообщения, но получал лишь короткие ответы: «Со мной всё в порядке», «Мне нужно время», «Не приезжай».
На работе дела шли хуже некуда.
Руководство осталось недовольно отчётом, над которым он трудился всю ночь. «Недостаточно подробно», «Неправильный подход», «Пришлётся переделывать».
Как будто все его усилия оказались напрасными.
Телефон зазвонил, и Владимир схватил его с надеждой, но это был Евгений. — Привет, — произнёс коллега. — Как ты? — Нормально, — ответил Владимир автоматически. — Слушай, тут такое дело… — голос Евгения звучал неуверенно. — Начальство решило передать твой проект мне.
Сказали, что сейчас ты «эмоционально нестабилен».
Прости, я не просил об этом.
Владимир сжал телефон так сильно, что костяшки пальцев побелели: — Понял.
Спасибо, что сообщил.
Он повесил трубку и откинулся на спинку дивана.
Проект, ради которого он пропустил десятки семейных ужинов, концертов и даже годовщину свадьбы, теперь принадлежал Евгению.
Три года работы, бессонные ночи, постоянное напряжение — и всё зря.
Владимир встал и подошёл к окну.
Город жил своей жизнью, люди спешили куда-то, не замечая его одиночества.
Впервые за долгое время он осознал, что не знает, что делать дальше.
Вся его жизнь была расписана: карьера, повышения, новые проекты.
Он никогда не задумывался, что будет, если этот план рухнет.
Телефон снова зазвонил.
На этот раз номер был незнакомым. — Владимир Соколов? — спросил мужской голос. — Да, — ответил он. — Вас беспокоят из компании «Днепр-Инвест».
Нам рекомендовали вас как отличного специалиста.
Не могли бы вы прийти на собеседование?
Владимир помолчал, глядя на фотографию с их свадьбы, стоящую на полке. — Извините, — сказал он наконец. — Сейчас не самое подходящее время.
Я свяжусь с вами позже.
Он положил трубку и сел за компьютер.
Открыл поисковик и ввёл: «Как начать всё заново?» Алена стояла на набережной Днепра, фотографируя зимний город.
Солнце пробивалось сквозь облака, освещая купола соборов и превращая лёд на реке в сверкающую поверхность.
Телефон в её кармане завибрировал — очередное сообщение от Владимира.
Она не стала читать его сразу.
Вместо этого сделала ещё несколько снимков, поймав момент, когда солнечный луч отразился от золотого шпиля Петропавловской крепости.
Только после съёмки она достала телефон. «Я хочу всё исправить.
Скажи, что мне сделать.» Алена долго всматривалась в эти слова, затем медленно набрала ответ: «Это не тебе что-то менять.
Это я.
И я уже сделала.» Она отправила сообщение и убрала телефон.
Потом достала визитку, которую сохранила, несмотря на то, что Владимир мог подумать.
Она не порвала её тогда, лишь сыграла спектакль для самой себя.
Номер Игоря Мельникова.
Человека, который напомнил ей, что музыка — это не просто звуки, а история, стоящая за ними.
Она не собиралась звонить ему, по крайней мере, не сейчас.
Но сам факт, что у неё был выбор, дарил странное чувство свободы.
Алена сделала ещё один снимок — силуэт одинокого человека на мосту на фоне зимнего неба.
Затем развернулась и ушла прочь от реки, оставляя следы на снегу, казавшемся бесконечным, скрывающим прошлое и создающим чистый лист для будущего.