Игорь открыл дверь, не снимая ботинок, вошёл в гостиную и плюхнулся в кресло. Его обычно аккуратно уложенные волосы распушились во все стороны, а глаза сияли странным, почти лихорадочным блеском.
— Ты только представь, моего отца увольняют! — вырвалось у него, он сжимал и разжимал пальцы. — В Кременчуге сокращение. А куда ему теперь идти в таком возрасте? У них ипотека, кредит на машину…
Ольга оторвала взгляд от ноутбука. Последний квартальный отчёт упрямо не сходился, цифры скакали перед глазами, а теперь ещё эта новость. Медленно она закрыла крышку компьютера.
— И что же теперь делать?
— Нужно помочь, — вскочил Игорь и начал ходить по комнате, оставляя грязные следы на светлом паркете. — Им, скорее всего, придётся продавать дом, это очевидно. Можно переехать к твоей маме, но сама понимаешь…
Ольга замерла. Мама жила в небольшой «двушке» на окраине, куда ей удавалось добираться раз в неделю с трудом. Родители Игоря и так уже не раз проводили у них по несколько дней, превращая её тщательно налаженную жизнь в беспорядок.
— К маме? Или к нам?
— Ну, у твоей мамы тесновато, — он замялся, посмотрев в сторону. — А у нас три комнаты, места всем хватит. Конечно, временно. Пока отец работу не найдёт.
Вдруг Ольга ощутила потребность открыть окно — в квартире стало тяжело дышать. За десять лет брака они ни разу не обсуждали совместное проживание с родителями.
Игорь всегда казался ей самостоятельным человеком, не связанным с семьёй. Но за последние пару лет что-то изменилось едва заметно.
— В моей квартире? — слова вылетели сами собой, и тут же она пожалела о них.
Игорь застыл, как будто наткнулся на невидимую преграду.
— В нашей квартире, Оля, — в его голосе появилось незнакомое металлическое звучание. — Мы же женаты уже десять лет, разве ты забыла?
— Я всё помню, — встала она, ощущая холодок, бегущий по спине. — И то, что квартира куплена мной до брака — на деньги от продажи бабушкиной дачи. И то, что ты говорил, что после свадьбы мы будем жить отдельно от родителей.
Их взгляды столкнулись, словно шпаги на дуэли.
— Обстоятельства изменились, — провёл рукой по волосам Игорь. — Мои родители всегда нас поддерживали. Когда у тебя были проблемы на работе, кто сидел с Димой? Мама. Когда нужны были деньги на отпуск, кто давал в долг? Отец.
— И всё мы им вернули, — воцарилась в Ольге тёмная и тяжёлая буря. — До копейки. Твоя мама сидела с Димой, потому что сама навязывалась, хотя я предлагала нанять няню.
Игорь покачал головой, будто слышал бред. — Ты всегда была холодна с моими родителями. Они это чувствуют. Мама говорила…
— Что именно говорит твоя мама? — сжалa руки на груди Ольга. — Что я плохая хозяйка? Что не ухаживаю за тобой как следует? Или что не могу испечь её фирменные капустные пирожки?
Упоминание пирожков оказалось ударом ниже пояса. На последний день рождения Игоря мама принесла целый противень, выставив их рядом с тортом, заказанным Ольгой. «Сын всегда любил домашнюю выпечку», — многозначительно сказала она тогда, глядя на невестку.
— При чём тут пирожки? — поморщился Игорь. — Речь идёт о крыше над головой для моих родителей. Они вырастили меня, дали образование…
— А теперь ты хочешь отдать им квартиру, которую я купила до встречи с тобой? — руки у Ольги затряслись.
— Мне кажется, этот разговор не случайно возник. Твоя мама давно уже дает понять, что мы слишком расточительны с жильём.
В дверь позвонили, прервав спор. На пороге стоял Дима — взъерошенный восьмилетний мальчик с рюкзаком, испачканной футболкой и содранными коленками.
— А почему вы кричите? — спросил он, переводя взгляд с мамы на отца. — Вас во дворе слышно.
Игорь поднял сына на руки и прижал к себе.
— Всё в порядке, чемпион. Взрослые иногда ссорятся.
Ольга без слов направилась на кухню, механически доставая продукты для ужина. Разговор отложили, но не прекратили. Она знала Игоря достаточно — он не сдастся. И его родители тоже.
Увольнение отца Игоря стало первым камешком, спровоцировавшим настоящий обвал. Через неделю оказалось, что старший Комаров нашёл новую работу — с меньшей зарплатой, но постоянную. Но речь о переезде не утихла.
— Им теперь не справиться с ипотекой, — объяснял Игорь, не глядя в глаза Ольге. — Придётся продавать дом. А на эти деньги что-то новое не купить.
— А у них же есть квартира в Южном, — напомнила Ольга. — Открыли аренду.
— Ту развалюху? — фыркнул Игорь. — Там нужен ремонт, чтобы комфортно жить. И до Кременчуга далеко.
— Ремонт можно сделать, — старалась говорить она ровно, хотя внутри бурлило. — Мы можем помочь с финансами.
— Может, проще им переехать к нам? — наконец встретил её взгляд Игорь. — Мы освободим большую комнату, сами с Димой уйдём в маленькую. Временно.
«Временно» — это слово Ольга уже выучила. Для Комаровых-старших всё всегда было «временно». Временно оставляли вещи в их кладовке. Временно привозили на лето собаку. Временно давали советы, как воспитывать Диму.
— Нет, — твёрдо ответила она. — Я не хочу жить с твоими родителями.
— Почему? — в голосе Игоря прозвучало искреннее удивление. — Они хорошие люди, Оля. Не чужие.
Вот это и пугало её больше всего. Не чужие. Люди, которые влияли на Игоря сильнее, чем она могла представить, и с первого дня знакомства оценивающие её, словно товар.
— Я выходила замуж за тебя, — сказала Ольга, — а не за твою семью. И ни ты, ни твои родные не имеют права претендовать на мою квартиру.
Игорь смотрел на неё так, будто видел впервые.
— «Семейка»? Серьёзно? — покачал головой. — Думаю, проблема не в квартире и не в моих родителях. Проблема — в тебе, Оля. Ты всегда была эгоисткой.
Это слово ударило её как пощёчина. Она никогда себя так не считала, просто умела устанавливать границы. Границы, которые старшие Комаровы постоянно пытались перейти.
— Я просто хочу жить своей жизнью, — тихо произнесла. — С тобой и Димой. Без посторонних.
— Мои родители — не посторонние! — вспыхнул Игорь и вышел, хлопнув дверью.
Вечером он домой не вернулся. Позвонил и сказал, что останется у родителей. «Им сейчас тяжело, нужна поддержка», — сухо объяснил он. Ольга не стала спорить. Внутри разрасталась пустота, которую ничем не было заполнить.
Родители Игоря — Василий Иванович и Тамара Петровна — приобрели дом пять лет назад после падения рынка недвижимости, вложив деньги от неожиданной продажи наследственного участка.
Дом требовал ремонта, который затянулся на годы, но располагался в живописном месте близ Яремче. «Вложение в будущее», — любил повторять Василий Иванович, намекая, что когда-нибудь недвижимость перейдёт в руки Игоря и его семьи.
Ольга всегда чувствовала подвох в этих словах. Особенно когда Тамара Петровна многозначительно добавляла: «Конечно, если у вас с Игорём всё будет хорошо». Словно проверяя, достойна ли она такого наследства.
Сейчас, когда дом придётся продавать, все планы рушились. И почему-то именно Ольга становилась виноватой — она не хотела принять родителей мужа и помочь им в трудное время.
На следующий день Игорь вернулся — мрачный и угрюмый. Он молча поужинал, поиграл с Димой, а когда сын улёгся, вернулся к тому же разговору.
— Я всё обдумал, — начал, расхаживая по комнате. — Есть два пути. Либо родители переезжают к нам, либо — (сделал паузу) — мы продаём квартиру и покупаем большой дом, чтобы жить все вместе.
Ольга почувствовала, как пальцы у неё немеют.
— Продаём мою квартиру?
— Нашу квартиру, — поправил Игорь. — По закону после десяти лет брака это общее имущество.
— Это не так, — почти задыхаясь от возмущения, сказала Ольга. — Квартира была куплена до брака и оформлена на меня. Что с тобой происходит, Игорь? Мы всегда были командой.
Он остановился и посмотрел в окно.
— А на чьей стороне ты сейчас, Оля? Моя семья в беде, а ты думаешь только о себе.
— Я думаю о нашей семье, — подошла к нему Ольга, пытаясь встретиться взглядом. — О тебе, о Диме, о нас. Твои родители могут жить в своей квартире в Южном или продать эту и дом, и купить что-то подходящее.
— Они не хотят жить в пригороде! — раздражение звучало в голосе Игоря. — Отцу нужно быть ближе к новой работе. И им трудно поодиночке, они стареют.,— Им пятьдесят шесть и пятьдесят три года, — напомнила Ольга. — Не девяносто. Твоя мама недавно говорила, что собирается заняться йогой.
— Почему ты всё время цепляешься к цифрам? — с сильным ударом кулака по столу воскликнул Игорь. — Дело ведь не в возрасте! Суть в том, что в трудные моменты семье нужно оставаться вместе! Моя семья всегда так поступала!
Вот оно — «моя семья». Не «наша семья», состоящая из него, Ольги и Димы. А семья, в которой он вырос — там, где мать по-прежнему называла его «сыночком» и готовила любимые блюда, а отец неизменно рассказывал одни и те же истории из детства.
— Я не собираюсь продавать квартиру, — тихо произнесла Ольга. — И не хочу жить с твоими родителями. Если ты с этим не можешь смириться, нам стоит серьёзно обсудить наше будущее.
Игорь уставился на неё так, будто она нанесла ему страшное предательство.
— Ты пытаешься мне угрожать? Разводом?
Сама Ольга не была уверена, что именно она угрожает. Просто ощущала, что стоит на краю бездны, и малейшая ошибка может стоить ей всего — мужа, семьи, привычной жизни.
— Я не угрожаю. Я лишь пытаюсь достучаться до тебя, — проглотила комок в горле она. — Когда мы поженились, ты говорил, что будем жить своей жизнью. Что твои родители это понимают и уважают. Где тут ошибка?
— Тогда они не нуждались в помощи! — всплеснул руками Игорь. — Разве ты не видишь разницы?
— Вижу, — кивнула Ольга. — И готова помочь — деньгами, поиском жилья, чем угодно. Но не совместным проживанием.
Она не стала добавлять, что знает: как только родители Игоря въедут к ним, уже не съедут. Маленькая квартира превратится в филиал их семейного гнезда, где главные правила установит Тамара Петровна. Что Дима станет постоянным объектом воспитания бабушки и дедушки. А её личное пространство сожмётся до размеров спичечного коробка.
— Слушай, — схватив куртку, произнёс Игорь, — я проведу ночь у родителей. Возможно, там хотя бы почувствую себя человеком, а не врагом, которого подозревают в притязании на чужое имущество.
Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стёкла. Ольга осталась одна в гостиной, глядя на семейное фото на стене — они втроём, на фоне моря, счастливые, улыбающиеся. Когда это было? Два года назад? Много лет назад.
— Мама, почему папа опять ночевал не дома? — Дима ковырял ложкой овсянку, которую терпеть не мог, но Ольга настаивала на полезном завтраке.
— У папы много работы, — соврала она, чувствуя себя трусихой. — А бабушке и дедушке нужна помощь.
— Они заболели? — в глазах мальчика забрезжила тревога.
— Нет, просто у них сейчас трудные времена.
Дима кивнул, будто взрослый, осознающий сложности жизни.
— Тогда пусть лучше переедут к нам. В моей комнате есть место, я могу отдать им свою кровать, а сам буду спать на раскладушке.
В груди Ольги подкатывал ком. Её маленький, щедрый мальчик, готовый отдать свою комнату. Если бы всё было так просто.
— Спасибо, солнышко, но у бабушки с дедушкой есть своя квартира. Они справятся.
Дима пожал плечами и снова принялся за овсянку. Для него мир ещё казался логичным и простым.
После того как она отвела сына в школу, Ольга решилась на отчаянный шаг — позвонила свекрови.
— Тамара Петровна, нам нужно поговорить, — сказала она, стараясь делать тон уверенным. — Могли бы вы встретиться со мной сегодня?
— Конечно, деточка, — в голосе свекрови слышалась плохо скрытая радость. — Приходи к нам. Я как раз пирожки испекла.
Вечные пирожки — оружие массового поражения в руках Тамары Петровны.
— Давайте лучше в кафе, — предложила Ольга. — В три часа вам удобно?
Несколько секунд тишины по ту сторону провода.
— Хорошо, — наконец согласилась свекровь. — В том, что на Центральной улице? Там хотя бы нормальный чай подают.
Ольга согласилась, хотя кафе располагалось в противоположной части от её Кременчуга. Сегодня она была готова идти на компромисс, по крайней мере, в мелочах.
В кафе Тамара Петровна появилась при полном параде — идеальная причёска, дорогое пальто, сумка из последней коллекции. Невозможно было подумать, что эта женщина испытывает финансовые трудности.
— Олечка, — она обняла невестку и поцеловала в обе щеки, оставляя следы помады, — как я рада тебя видеть! Игорь сильно переживает из-за всей этой ситуации.
— Я тоже волнуюсь, — Ольга пригласила свекровь присесть. — Именно поэтому хочу поговорить. Мне кажется, мы можем найти решение, которое устроит всех.
Тамара Петровна улыбнулась, но взгляд остался холодным.
— Конечно. Ты ведь знаешь, что для нас с Василием Ивановичем на первом месте всегда стоит благополучие Игоря и Димы. И, конечно, твоё, — добавила она с небольшой паузой.
Официантка принесла меню. Тамара Петровна заказала чай с пирожным, Ольга ограничилась кофе.
— Я понимаю, что сейчас вам непросто, — начала Ольга, когда официантка отошла. — Хочу предложить помощь. Мы с Игорем можем одолжить вам денег на первое время, пока ситуация с работой не улучшится. А ещё помочь сделать ремонт в квартире в Южном, чтобы вам там было удобно жить.
Тамара Петровна сжала губы.
— Милая, дело не только в деньгах. Василию Ивановичу нужно быть ближе к новой работе. Плюс, в нашем возрасте больше хочется стабильности, а не переездов по съёмным квартирам.
— Но квартира в пригороде ваша собственность, — мягко напомнила Ольга.
— Эта развалюха? — поморщилась Тамара Петровна, словно Игорь несколько дней назад. — Там нужен капитальный ремонт. А район неудобный, магазинов нормальных нет. Нет, это не вариант.
Официантка принесла заказ. Ольга сделала глоток кофе, собираясь с мыслями.
— А если продать дом и ту квартиру? За эти деньги можно купить что-то подходящее в Кременчуге.
— Сейчас цены такие, деточка, — покачала головой Тамара Петровна. — Этого не хватит. К тому же Игорь уже предложил отличный выход. Временно пожить у вас, а потом, возможно, купить что-то побольше всем вместе. Вы молодые, вам нужна наша помощь с Димой. А мы уже не в том возрасте, чтобы жить одни.
«Временно» — вот это слово снова. И про возраст — словно с Игорем репетировали.
— Тамара Петровна, — Ольга посмотрела свекрови прямо в глаза, — давайте говорить честно. Вы с Василием Ивановичем вполне можете жить самостоятельно. У вас есть сбережения, есть недвижимость. А переезд к нам — не временное решение, и мы с вами это прекрасно понимаем.
Улыбка исчезла с лица свекрови.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что против совместного проживания, — твёрдо ответила Ольга. — И не собираюсь продавать квартиру. Готова помочь вам деньгами и с поиском жилья, но не больше.
Тамара Петровна отложила вилку, которой только что разрезала пирожное.
— Значит, тебе всё равно на нашу семью? На трудности, через которые мы проходим?
— Мне не всё равно, — Ольга старалась говорить ровно. — Но у меня своя семья — Игорь и Дима. И я хочу, чтобы мы жили отдельно от родителей. Как договаривались с самого начала.
— В жизни всякое случается, — отрезала Тамара Петровна. — Обстоятельства меняются. Игорь это понимает, а ты — нет.
— Потому что Игорь вырос в семье, где личные границы не уважают, — эти слова вылетели сами, прежде чем Ольга успела их обдумать.
Лицо свекрови покраснело.
— Вот так вот! Мы, оказывается, не уважаем границы! — голос понизился, заметив взгляды вокруг. — А то, что мы всегда помогали, что я сидела с Димой, когда он болел, что одалживали вам деньги — это тоже нарушение границ?,— Нет, я ценю эту помощь, — Ольга почувствовала, что беседа начинает идти не в ту сторону. — Но нужно отличать поддержку от… навязчивого контроля.
— Контроля? — Тамара Петровна уже явно показывала своё раздражение. — Вот что ты на самом деле думаешь о нас! Мне всё время было непонятно, почему ты такая холодная. Теперь всё становится ясным — для тебя мы навязчивые старики, которые лезут не в свои дела!
— Это не то, что я хотела сказать, — Ольга осознавала, что ситуация выходит из-под контроля. — Просто пытаюсь донести свою точку зрения. Мне не против ваших визитов, не против общения с Димой. Я против только совместного проживания.
— А я против того, чтобы моего сына шантажировали! — Тамара Петровна схватила сумку и встала. — Игорь рассказал мне всё. Как ты угрожала разводом, если он не откажется от родителей.
— Что? — Ольга почувствовала, будто земля уходит из-под ног. — Я никогда ничего подобного не говорила!
— Не важно, какие именно слова ты произнесла. Важно, как он это воспринял, — твёрдо заявила свекровь. — И знаешь что? Мы с Василием Ивановичем справимся сами. Без твоей помощи. А вот сможешь ли ты сохранить нашу семью — большой вопрос.
Она развернулась и направилась к выходу, оставив нетронутым пирожное и недопитый чай. Ольга осталась сидеть, ошарашенная, без сил пошевелиться. Что именно Игорь рассказал родителям? Как он мог так исказить их разговор?
Оплатив счёт, она вышла из кафе и набрала номер мужа. Звонки, звонки, и наконец раздался напряжённый, отстранённый голос:
— Да?
— Нам надо поговорить, — сказала Ольга. — Я только что встречалась с твоей мамой.
Пауза.
— Зачем?
— Я пыталась найти компромисс. Предложила помощь. В ответ же услышала обвинения в шантаже разводом.
Игорь вздохнул.
— Я не говорил ей про развод. Просто отметил, что ты выставила ультиматум.
— Какой ультиматум, Игорь? — Ольга остановилась посреди улицы, не обращая внимания на прохожих. — Я сказала лишь, что не хочу жить с твоими родителями. Это не ультиматум, это моё право!
— Оля, давай поговорим лично, — в голосе мужа слышалась усталость. — Я буду дома к восьми. Обсудим.
Он отключился, не дожидаясь ответа. Ольга стояла, глядя на погасший экран телефона, и ощущала, как страх растёт внутри. Что-то неотвратимое происходило в их семье, и она не знала, как это остановить.
Когда Игорь вернулся, Дима уже спал. Ольга сидела в темноте гостиной, глядя в окно на ночной Кременчуг. Она не включила свет, когда муж вошёл, и он тоже остался в полумраке.
— Давай поговорим спокойно, — предложил Игорь, усаживаясь напротив. — Без взаимных обвинений.
— Хорошо, — согласилась Ольга, ощущая, как напряжение внутри затихает.
— Я люблю тебя и Диму, — начал он. — Но и родителей люблю тоже. Они воспитывали меня, поддерживали, жертвовали ради моего будущего. Неужели так трудно понять, что я не могу оставить их в трудной ситуации?
— Я не прошу оставлять их в беде, — сделала шаг вперёд Ольга. — Но нужно понять разницу между поддержкой и полным слиянием семей. Пусть родители продадут дом и квартиру в Южном и купят что-то подходящее в Кременчуге.
— Я поинтересовался ценами, — покачал головой Игорь. — Денег хватит разве что на однокомнатную в спальном районе Львова. Это неприемлемо для них.
— Почему? Многие пенсионеры живут в однокомнатных квартирах.
— Они не пенсионеры! — взорвался Игорь. — И потом, у мамы слишком много вещей, отцу нужен кабинет для коллекции… Это невозможно.
Ольга почувствовала, как терпение заканчивается.
— То есть ты предлагаешь продать мою квартиру, чтобы твои родители могли разместить свои вещи? — встала она, не в силах больше сидеть. — Ты осознаёшь, что предлагаешь пожертвовать благополучием нашей семьи ради их вещей?
— Это не просто вещи! — тоже поднялся Игорь. — Это их жизнь, память! Ты никогда не понимала, что значит настоящая семья!
Удар прозвучал точно в цель. Ольга выросла с матерью-одиночкой, которая трудилась на двух работах, чтобы обеспечить её. Бабушка помогала, но не была из тех, кто душит объятиями и печёт пирожки. Её семья никак не была похожа на Комаровых с их традициями, общими ужинами и семейными советами.
— Возможно, я не понимаю, что для тебя значит «настоящая семья», — тихо сказала она. — Но я точно знаю, что семья — это не когда взрослый сын жертвует благополучием жены и ребёнка ради родителей, у которых есть свои ресурсы. Не тогда, когда мама диктует все решения даже спустя десять лет после свадьбы.
Игорь стоял, сжимая кулаки.
— Значит, ты считаешь меня маменькиным сынком, неспособным принимать решения?
— Это твоё решение? — встретила его взгляд Ольга. — Или его кто-то за тебя принял? Сегодня я разговаривала с твоей мамой. Она говорила точно такими же фразами, что и ты. Про разваливающийся дом на окраине, про их возраст, временное решение… Слово в слово.
Он отвернулся.
— Просто мы видим ситуацию одинаково, вот и всё.
— Нет, — покачала головой Ольга. — Вы видите её только со своей стороны — со стороны твоих родителей. А как насчёт нас? А как насчёт Димы, который будет постоянно жить в напряжении из-за недовольства бабушки его оценками? А как насчёт меня, которая вынуждена будет объясняться за каждый поход в магазин?
— Ты преувеличиваешь, — пробормотал Игорь. — Они не такие.
— Именно такие, — ответила резко Ольга. — И ты знаешь это. Просто тебе удобнее закрывать на это глаза, чем им противостоять.
Игорь молчал. В полумраке его лицо казалось чужим. Человек, с которым она жила десять лет, вдруг превратился в незнакомца.
— Если ты настаиваешь, чтобы твои родители переехали к нам или мы продали квартиру, — с трудом выговаривая слова, сказала Ольга, — тогда нам придётся расстаться.
Это не был шантаж или ультиматум. Это было признание того факта — их брак не выдержит такого внешнего вмешательства.
Игорь смотрел в пол, сжимая и расслабляя пальцы.
— Я не хочу выбирать между вами, — наконец произнёс он. — Это несправедливо.
— Жизнь редко бывает справедливой, — ответила Ольга. — Но иногда приходится делать выбор, даже если все варианты плохи.
Он поднял глаза, и в них читалась такая боль, что Ольга почти пожалела о своих словах. Почти.
— Дай мне время, — попросил он. — Хотя бы неделю. Я поговорю с родителями, попытаюсь найти другое решение.
— Хорошо, — согласилась Ольга. — Неделя.
Эти семь дней оказались одними из самых тяжёлых в её жизни. Игорь снова ночевал у родителей, приходя домой лишь на короткие визиты к Диме. Они почти не общались, обменивались лишь необходимыми фразами. Мальчик чувствовал напряжение и стал тревожным, плохо спал, капризничал.
На работе Ольга не могла сосредоточиться, отчёт так и остался недоделанным, начальник вызвал её на разговор. «Семейные трудности», — коротко объяснила она, и он не стал задавать лишних вопросов, дал ещё три дня для завершения.
Вечером седьмого дня Игорь пришёл домой раньше обычного. Ольга как раз уложила Диму, читая ему сказку. Муж постоял в дверях, наблюдая за ними, потом тихо закрыл дверь и ушёл в гостиную.
Когда она подошла, он сидел на диване, сгорбившись, будто под давлением невидимого груза.
— Я принял решение, — сказал он, не поднимая головы.
Ольга села напротив, боясь услышать его ответ.
— И какое же?
— Родители продают дом и квартиру в Южном. Покупают двухкомнатную в Кременчуге, недалеко от нового рабочего места отца, — говорил он монотонно, без эмоций. — Мы помогаем им с первым взносом по ипотеке. Ежемесячные платежи они будут платить сами.,Ольга выдохнула с облегчением. Это был разумный, продуманный шаг, тот, о котором она говорила с самого начала.
— Спасибо, — произнесла она тихо. — Это верное решение, Игорь.
Он поднял взгляд, но в его глазах не было ни тепла, ни радости. Там читалась лишь усталость и нечто непостижимое для неё.
— Мама говорит, что я отвернулся от них, — спокойно сказал он. — Что выбрал тебя, а не свою семью. Что настоящий сын так не поступит.
Ольга молчала. Что тут можно было ответить?
— Знаешь, что меня пугает больше всего? — продолжил Игорь. — Что где-то в глубине я с ней согласен. Я действительно отвернулся от них. Они всегда были рядом, поддерживали меня. А когда им потребовалась помощь, я не смог дать ту, какую они ждали.
— Ты же оказываешь им поддержку, — возразила Ольга. — И деньгами, и в поиске жилья. Это тоже считается помощью.
— Для них это другое, — покачал головой Игорь. — Для них семья — это когда все вместе, плечом к плечу. А я выбрал жить отдельно. По твоим правилам.
В этих словах звучал упрёк, и внутри Ольги закипал гнев.
— Правила игры? Игорь, жить отдельно от родителей — это нормально! Это не моё изобретение, а естественный этап. Дети вырастают и уходят, создавая собственные семьи.
— Но в нашей семье было иначе, — тихо сказал он. — Мой дед жил с нами до самой кончины. И я считал, что и мои родители будут рядом, когда состарятся.
— Они ещё не старики! — воскликнула Ольга. — И потом, одно дело — забрать пожилых родителей, которые нуждаются в уходе. Другое — когда здоровые, сильные люди хотят контролировать жизнь взрослого сына!
Игорь хмыкнул, и эта усмешка была неприятной.
— Они не давят на меня. Просто раньше мы были близки, — поправился он. — Теперь всё изменится.
— Почему? — не понимала Ольга. — Вы всё равно будете видеться, общаться. Просто жить врозь.
— Ты не понимаешь, — встал он. — Для них это предательство. И они меня не простят. Ни меня, ни тебя — особенно тебя. Я… не уверен, что смогу простить тебя за то, что поставила меня перед таким выбором.
Ольга тоже поднялась, чувствуя, как колени подгибаются.
— Я не ставила тебя перед выбором, Игорь. Я не согласилась разорвать нашу семью ради капризов твоих родителей.
— Это не каприз! — вскричал он. — Хватит унижать их чувства и потребности!
— А как насчёт моих чувств? Моих потребностей? — тихо спросила Ольга. — Разве они что-то значат?
Игорь отвернулся.
— Конечно. Вот почему я принял такое решение.
Что-то в его интонации насторожило её.
— И что теперь? — спросила она. — Какая дальнейшая судьба у нас?
Он пожал плечами, не отводя взгляда.
— Не знаю. Посмотрим, как дальше будет.
В этих словах Ольга услышала приговор их браку. Не сейчас, не завтра, но он уже был вынесен. Игорь так и не простит ей того, что заставила выбирать. А она… не сможет жить с мужчиной, который в душе считает её виноватой в разрыве с семьёй.
— Я лягу спать, — тихо сказал Игорь. — Устал.
Он направился в спальню, плотно закрыв дверь. Ольга осталась одна в гостиной, глядя на семейную фотографию на стене. Они втроём на фоне моря, радостные и счастливые. Теперь этого уже не вернуть. Что-то сломалось навсегда.
Внезапно она задумалась, как отреагирует Дима, когда услышит о разводе. Ведь всё к этому шло, и она никак себя не обманывала. Может, сначала Игорь будет цепляться за остатки брака из чувства долга, привычки, страха перемен. Но внутренне он уже сделал свой выбор — не в пользу их семьи.
Утром ей предстоит позвонить маме и предупредить, что, возможно, они с Димой переберутся к ней на какое-то время. Потом связаться с риелтором — квартиру предстоит продать и разделить средства. Придётся решить, с кем останется сын, составить график встреч…
Она чувствовала, как слёзы текут по щекам. Не плакала с начала всей этой истории. Держалась, боролась, пыталась спасти то, что было дорого. И проиграла — не из-за своей неправоты, а потому что её правда оказалась бессильна пред семейными узами, связывавшими Игоря.
Глубоко в душе она знала это с самого начала. Ещё тогда, когда впервые встретилась с его родителями и увидела, как горят глаза Игоря, когда мать ласково зовёт его «сыночком». Она знала, но не хотела признавать, надеясь, что их любовь победит.
Она ошиблась. И теперь придётся расплачиваться за эту ошибку — ей, Игорю и, самое страшное, Диме.
Ольга вытерла слёзы и расправила спину. Что ж, она справится. Ведь всегда знала, что может рассчитывать только на себя.
Через полгода развод завершился официально. Ольга вместе с Димой переехали в небольшую двухкомнатную квартиру, приобретённую на её долю от продажи прежнего жилья. Игорь снял квартиру недалеко от работы и дом родителей — которые в итоге купили просторную «двушку» в хорошем районе, часть средств им одолжил сын из своей доли от продажи квартиры.
Дима жил с мамой в будни, с отцом по выходным. Иногда Игорь забирал сына на несколько дней, если у Ольги возникали трудности на работе. Они научились работать вместе, без лишних эмоций, ставя интересы сына превыше своих обид.
Комаровы-старшие виделись с внуком только при присутствии Игоря — так настояла Ольга, и он, к её удивлению, согласился. Вероятно, он тоже понимал, что бабушка и дедушка могут сказать мальчику лишнего.
Тамара Петровна при редких встречах с бывшей невесткой вела себя подчеркнуто вежливо, но холодно. Василий Иванович оставался молчаливым, как раньше. Ольга порой замечала задумчивый взгляд, словно он пытался понять, как всё так пошло не так.
Затем Игорь познакомился с Еленой — миниатюрной блондинкой, работавшей в их Кременчуге. Она обожала готовить, восхищалась его родителями и мечтала о большой семье. Через год после знакомства они женились, а ещё через полгода купили просторную трёхкомнатную квартиру в доме, где жили Комаровы-старшие.
— Бабушка Тамара и дедушка Вася теперь живут в соседнем подъезде, — рассказал однажды Дима, вернувшись от отца. — Я могу заходить к ним в гости каждый день. Бабушка печёт пирожки.
Ольга кивнула, стараясь не показать, как больно. Наверное, так и должно было быть. Игорь обрёл ту семью, о которой мечтал — с совместными обедами, семейными советами и отсутствием личных границ. А она… получила свободу. Возможно, самое главное — право самой решать, как строить свою жизнь.
— Мам, а почему вы с папой развелись? — внезапно спросил Дима, глядя на неё своими серьёзными глазами, похожими на отцовские. — Елена говорит, что ты не уважала его семью.
Ольга глубоко вдохнула. Она обещала себе никогда не говорить плохо о Игоре и его родных, не настраивать сына против отца.
— Мы с папой просто по-разному понимали, что такое семья, — ответила она наконец. — И никто из нас не смог измениться.
Дима кивнул, словно понимая больше, чем показывает.
— Я тоже порой не понимаю, почему бабушка Тамара всегда заходит без звонка, — признался он. — И почему папа не говорит ей, чтобы она так не делала. Елена говорит, что так нормально, а мне кажется странным.
«Умный мальчик», — с гордостью подумала Ольга. Возможно, когда он вырастет, сможет избежать тех ошибок, что случились у неё с Игорем.
— Знаешь, у каждой семьи свои правила, — сказала она, обнимая сына. — Главное, чтобы тебе было хорошо и с папой, и со мной.
Дима прижал к себе, обняв за шею.
— Мне с тобой лучше, — прошептал он ей на ухо. — Только никому не рассказывай, ладно?
Ольга улыбнулась. Возможно, она и проиграла битву за брак, но сумела сохранить что-то куда важнее.
Вечером, уложив сына спать, она села у окна с чашкой чая. За стеклом шумел город — чужой и безразличный, но в то же время полный возможностей. Это был её город, где она сама решает, как жить. Без оглядки на чужие ожидания и без необходимости оправдываться за каждый поступок.
«Ты и твоя семья не имеете права претендовать на мою квартиру», — вспомнила она свои слова, сказанные Игорю в начале конфликта. Тогда речь шла о недвижимости, но на самом деле — о большем. О праве самой выбирать свою судьбу. Это право она отвоевала.
Дорогой ценой, но отвоевала.