Выйдя из смелы, Ольга впервые ощутила вкус свободы — горьковатый, но притягательный. Ей было всего восемнадцать.
Позади остались строгие стены интерната, а впереди раскинулась неизвестность и письмо, которое пришло пару недель назад: уведомление от нотариуса. В нём сообщалось о праве на наследство.
Ольга перечитывала это послание множество раз, прежде чем набралась смелости пойти. — Может, это ошибка? Кто мог оставить мне что-то? — размышляла она, стоя перед внушительной дверью нотариальной конторы.
В кабинете её принял пожилой мужчина в очках с толстыми стеклами. Он был вежлив, но сдержан. — Елена Петровна Кузнецова, 2007 года рождения? — спросил он, сверяясь с документами.
— Да, это я, — тихо ответила Ольга, протягивая паспорт. Нотариус покрутил его в руках, затем нахмурился.
— Странно… — пробормотал он и вышел в соседнее помещение. Там раздавались приглушённые голоса и шелест бумаг. Спустя десять минут он вернулся — уже с иным выражением лица. В его взгляде мелькала смесь удивления, тревоги и даже уважения.
— Ольга, присаживайтесь. Мне нужно рассказать вам… кое-что важное. Она замерла. — Ошибка? Это не ко мне?
— Нет, это… именно к вам. Просто… вам оставили не просто квартиру или деньги. Это целое состояние. Загородный дом, банковские счета, ценные бумаги. Наследство вашей матери.
— Моей… матери? — переспросила Ольга, словно её поразили. — Она считалась погибшей при родах. Но, как выяснилось… вас подменили. Настоящая Ольга, дочь Тамары Ивановны Кузнецовой. У нас есть доказательства: ДНК, документы, завещание. Голова Ольги закружилась.
— Это невозможно… — Мы уже связались с прокуратурой. Судебное разбирательство впереди, но… скорее всего, вы будете признаны законной наследницей. Всю ночь Ольга не сомкнула глаз. В памяти мелькали кадры интерната, обиды, слёзы, сиротские утренники.
Кто-то когда-то украл у неё не только семью, но и будущее. А теперь оно возвращалось. Больно, громко, внезапно. Через месяц она стояла у ворот огромного приюта.
Старый сад, мраморные ступени, аромат сирени. Её встречала управляющая — строгая женщина с сединой в волосах.
— Добро пожаловать домой, Ольга Мариевна. Ваша мама долго вас искала… но не успела. И тогда Ольга впервые в жизни расплакалась не от боли, а от чего-то иного. От потери, которую она ещё не осознала. От нежности, которую так и не получила. От любви, доставшейся ей в наследство… через смерть. Ольга не стала продавать приют.
Она открыла в нём приют — для таких, как она. Чтобы хотя бы кто-то знал: даже из смелы можно однажды вернуться… домой. Прошло полгода. Приют, прежде пустынный и покрытый пылью, теперь наполнился детскими голосами.
Босоногие мальчишки резвились в саду, девочки плели венки из ромашек, а в огромной библиотеке за длинным столом кто-то пытался писать буквы.
Над камином висела большая чёрно-белая фотография женщины — Тамары Ивановны Кузнецовой. Та самая мать, которую Ольга никогда не знала, но в которой с каждым днём видела всё больше себя.
Теперь Ольга была не просто наследницей — она стала «Ольгой Алексеевной» для всех этих детей. — Ольга Алексеевна, правда ли, что вы тоже жили в смеле? — часто спрашивали ребята. Она улыбалась.
— Правда. Но теперь у вас всё будет по-другому. Судебное разбирательство по делу о подмене в роддоме стало резонансным.
Выяснилось, что Ольгу подменяла одна из медсестёр — за деньги. Настоящая дочь состоятельной семьи была отдана в государственную смелу, а дочь бездомной женщины — подменённой матери — росла в достатке. Девочку, выданную за Ольгу, звали Ирина.
Ей тоже исполнилось восемнадцать. Суд постановил признать Ольгу законной наследницей, но она не испытала радости. Однажды на пороге её дома появилась Ирина.
В пальто, с глазами, полными слёз.
— Мне некуда идти, — тихо произнесла она. — Все отвернулись. Я не знала… честно. Ольга долго смотрела на неё. Перед ней стояла та, кто жила её жизнью. Носила её платья, слушала колыбельные матери, целовала её отца, которого Ольга так и не увидела. И вдруг она обняла Ирину.
— Пойдём, — сказала Ольга.
— У нас много дел. Дети ждут. Ирина не поверила своим ушам. — Ты… примешь меня?
— Моя мама, Тамара Ивановна, завещала не только дом и деньги. Она оставила любовь. И её хватит на всех. Спустя год они вместе присутствовали на открытии детской студии — новой части приюта.
Ирина обучала детей музыке. Ольга — жизни. Вечером, у камина, Ольга смотрела в окно. На небе загорались звёзды. — Мам, — шептала она, — я не успела тебя обнять… но надеюсь, ты видишь, кем я стала. Я не одна. У меня теперь целая семья. И в тот же миг в окне потухла одна звезда… а рядом засияла новая. Словно кто-то наверху улыбнулся и прошептал: