У меня кожа в полном порядке, потому что я тщательно за ней ухаживаю и никому не позволяю лезть в свои баночки! — резко ответила Марта. — Так вот, Данило, слушай внимательно. С сегодняшнего дня твоя сестра не имеет права заходить в нашу спальню и даже приближаться к моему туалетному столику. Если я ещё хоть раз замечу, что кто-то трогал мои вещи, выставлю счёт. Про блузку уже молчу, но крем выброшу, а ты купишь мне новый. Он стоит восемь тысяч гривен.
— Сколько?! — ахнула Оленька. — Ты с ума сошла? Восемь тысяч за какую-то мазь? Да я на эти деньги могу полностью обновить гардероб на распродаже! Данило, она тебя разорит!
— Это мои средства, Оленька. Я их сама зарабатываю, — отрезала Марта. — В отличие от тебя, я работаю ведущим аналитиком и не перебегаю с одной работы на другую каждые полгода.
Оленька вспыхнула от обиды; глаза её налились слезами злости.
— Ты теперь ещё и хлебом меня попрекать будешь? Да, у меня сейчас трудности с работой, но это не повод смотреть свысока! Данило, я ухожу! Мне тут не рады!
Она вскочила из-за стола так резко, что стул опрокинулся на пол, и выскочила в коридор. Данило поспешил за ней.
— Оленька, подожди! Не обижайся… Она просто устала…
Через минуту хлопнула входная дверь. Данило вернулся на кухню с мрачным лицом.
— Ну зачем ты так? — укоризненно спросил он. — Девочка плачет… Можно было бы мягче объяснить.
— Я пыталась объяснять три года подряд, Данило. Бесполезно. Она считает мои вещи общими. А это уже кража по-родственному понимаешь? Самое настоящее бытовое воровство под прикрытием родственных уз.
— Ладно-ладно… Понял я… — вздохнул муж. — Куплю тебе этот крем… Только давай без скандалов с мамой… Сейчас Оленька нажалуется ей — начнётся вселенская истерика…
Скандала избежать не удалось: он разразился утром следующего дня — в воскресенье. Стоило Марте только проснуться и надеяться на спокойный выходной день, как раздался звонок от Ларисы.
— Марта, здравствуй… — голос свекрови звучал холодно как лёд. — Я тебя не узнаю… Оленька рассказала мне всё: как ты её вчера унизила… Выгнала из дома… Назвала грязнулей… Пожалела какую-то тряпку… Мы же к тебе всей душой…
— Лариса… — перебила её Марта стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Оленька испортила вещь стоимостью пятнадцать тысяч гривен и залезла грязными руками в мой крем для лица… Вам бы понравилось если бы я пришла к вам в нарядном платье вся вспотевшая и полезла пальцами в вашу помаду?
— Ну ты ж тоже сравнила!.. Оленька ведь девочка ещё… Ей хочется быть красивой… Сейчас у неё сложный период: денег нету совсем… Парень бросил её недавно… Ей нужна поддержка а не твои нравоучения! Ты же обеспеченная женщина могла бы ей подарить эту кофточку если уж так понравилась! С тебя бы не убыло…
— Это была шелковая блузка а не «кофточка». И я вовсе не благотворительный фонд при магазине одежды… Я готова помочь продуктами или занять денег при необходимости… Но мои личные вещи остаются неприкосновенными.
— Эгоистичная ты женщина Марта… Всегда такой была… Ну да ладно – Бог тебе судья… Только помни: земля круглая… И однажды помощь может понадобиться уже тебе…
Лариса повесила трубку первой. Марта осталась сидеть на кухне перед чашкой остывшего кофе с гнетущим чувством вины – хотя разумом понимала: она поступила правильно. Эта семья умела виртуозно вызывать чувство стыда у окружающих…