— Тамара… Она сказала, что ее Людмила Петровна была в курсе о второй семье. — Она из Трускавца?
— Да. Ты тоже знала?
— Нет, не знала. Он постоянно ездил туда, утверждая, что это командировки.
Людмила Петровна задумалась, затем внезапно поднялась и направилась к кабинету.
Она распахнула двери и остановилась. Я стояла за ее спиной, не в силах разглядеть, что происходит внутри.
— Значит, ты Тамара? — тихо произнесла мать. — И зачем ты приехала?
— Как зачем? — я выглянула из-за мамы и заметила, что Тамара сидела у письменного стола. — За наследством. Или вы рассчитывали забрать всё себе?
— Алексей Иванович приобрел дом, который оформлен на твою Людмилу Петровну. Эта квартира тебе не достанется.
Тамара, явно ожидавшая такой вопрос, усмехнулась.
— Дом, оформленный на мою Людмилу Петровну, принадлежит именно ей. А ваша квартира, дача, картины — они стоят гораздо дороже. Я законная наследница, разве нет? Хотите оспорить мое право в суде?
— Ты, похоже, — Людмила Петровна старалась сохранить самообладание, что ей давалось с трудом, — подготовилась заранее. А теперь представь, что Алексей Иванович оставил завещание, в котором всё передается законной жене.
Людмила Петровна блефовала. Никого завещания не было, это знали все, включая меня. Папа никогда не отличался ответственностью. Он часто забывал переводить маме деньги на продукты, и она в итоге забрала его карту.
Я сказала прямо:
— Ты, Алексей Иванович, безответственный. Вопросы семейного бюджета, благополучия и стабильности следует продумывать заранее.
Папа этого не делал. Зачем? Наверное, ему было трудно думать о двух семьях одновременно.
Тамара на мгновение смутилась. Я уловила вопрос в её глазах, когда она пыталась их спрятать. Но быстро взяла себя в руки и улыбнулась.
— Нет завещания, иначе вы бы выгнали меня сразу, не вступая в разговор.
Людмила Петровна молча прикрыла дверь в кабинет и сказала мне:
— Пусть пока останется там. Действительно, если завещания нет? Тогда что выходит, будем делить квартиру?
На глазах у неё появились слёзы.
— Я столько лет отдала твоему отцу, столько нервов и сил. И что теперь? Я всегда была рядом, когда было тяжело, когда наступали трудные моменты. А теперь должна всё это делить? Это так же моё, как и его!
Я не могла понять, что происходило с мамой. Она то резко вставала, снимала картины, то вновь садилась, хватаясь за голову и плача.
«Это выглядит как отчаяние, — пронеслось у меня в голове. — Именно так… Настя, никогда не выходи замуж, чтобы потом не переживать что-то подобное».
Тем временем Тамара и не собиралась тихо сидеть. Спустя некоторое время она вышла из кабинета и заглянула в мою комнату.
— Есть что-нибудь поесть?
Я кивнула и молча повела её на кухню. Виновата ли она, что у нас такой отец? Она сама жертва обстоятельств.
Правда, на жертву она была мало похожа. Удовлетворённое лицо, отличный аппетит и невероятная жадность, с которой она осматривала обстановку квартиры.
— Я папу давно не видела. Последний раз он приезжал лет пять назад, а потом исчез, — Тамара жевала бутерброд и, похоже, решила поделиться своей историей. — Потом эта новость по телевизору…
Я сразу же приехала. Сначала думала, что это какая-то шутка. Людмила Петровна пыталась меня отговорить. А я что? Мне тоже хочется жить в Одессе и получить нормальное образование.
Я знаю, если бы отец был жив, он сам бы перевёз меня сюда.