— Ты снова с этой сумкой, Ганна? — окликнула Людмила из-за забора, придерживая его ладонью.
Ганна, не оборачиваясь, ответила с лёгкой насмешкой:
— А что мне ещё остаётся? Соленья кому-то везти надо. Не с трубочистом же иду.
Дело было в самом конце сентября 1996 года. Летняя жара уже отступила, и в селе начиналась подготовка к затяжной зиме. Ганна давно привыкла к частым визитам соседки. Людмила Сергеевна появлялась почти ежедневно — то с детскими вещами, то с какой-нибудь тряпицей, а то и вовсе без повода — со своей приторной любезностью и стремлением казаться незаменимой.
Оленька трудилась парикмахером в городе. Это был её третий год после того, как она бросила учёбу в колледже. Её пятилетнего сына Тараса на время смен оставляли под присмотром Ганны. Мальчик был светловолосым красавцем с задумчивыми глазами — внешне он совсем не напоминал мать. Это замечали все.
Особенно Людмила.
Сегодня Ганна везла дочери гостинцы с базара: баночки маринованных помидоров, смородиновое варенье и несколько банок огурцов. Заботливая мать никогда не забывала о том, насколько непросто складывалась жизнь Оленьки: беременность в двадцать лет, отказ отца признать ребёнка, постоянная нехватка денег — всё это было далеко от той судьбы, которую Ганна мечтала для своей единственной дочери.
Но вышло иначе.
Людмила шла рядом по-прежнему, а Ганна ускорила шаг. Она хорошо помнила времена их дружбы: как вместе ходили на танцы в клубе, как смеялись над ухажёрами и строили мечты о настоящей любви. Но потом всё изменилось: Людмила вышла замуж за Остапа — наследника небольшого состояния — и их пути разошлись навсегда.
Когда в 1989 году Ганна развелась со своим мужем-алкоголиком и бездельником, она осталась одна — только с дочерью на руках и надеждой на то, что Оленька выберет иную дорогу.
Но Оленька выбрала любовь.
К тому самому красивому мальчику — сыну Людмилы.
— Ганна, подожди… — голос Людмилы вдруг стал мягким и умоляющим. — Может быть… мне помочь тебе?
Ганна остановилась и посмотрела на бывшую подругу. Та выглядела старше своих лет: лицо тревожное, морщины под глазами глубокие. Когда-то гордая красавица теперь часто казалась растерянной женщиной.
— Помочь? — переспросила Ганна вслух. — Ты хочешь мне помочь? Да ты всегда только мешала…
Они прошли молча ещё немного по деревенской улице: вдоль заборов и сараев тянулись огороды с обрезанной ботвой после уборки урожая. Соседи наблюдали за ними из окон или сидели на крыльце. В деревне ничто не вызывает большего интереса, чем чужая жизнь.
Людмила знала это лучше всех.
— В четверг Тарас пойдёт в подготовительный класс при школе райцентра… — сказала Ганна ровным голосом. — Оленька договорилась: будет ездить туда вместе с мальчиком из соседнего села. У нас теперь станет тише…
Людмила вздрогнула так резко, будто её ударили словами.
— Он уедет? Но как же он без тебя?
— Он будет взрослеть… как все дети взрослеют,— ответила Ганна холодно.— Что-то тебя беспокоит?
— Нет-нет… просто… я привыкла видеть его каждый день…
Ганна резко повернулась к ней лицом; её взгляд вспыхнул откровенной насмешкой:
— Привыкла видеть? Людмила… это ведь не твой внук! Это мой! Ты когда-нибудь осознавала это по-настоящему? Или он для тебя просто игрушка… чтобы заглушить чувство вины?..