— Но ведь они могут подарить ему завтрашний день, — возразила Людмила. — Ганна, я понимаю, как тебе больно. Искренне. Я не прошу тебя простить меня. Я просто… хочу попытаться исправить то, что разрушила.
Ганна взглянула на неё — по-настоящему, без привычной иронии и защитной маски.
— Людмила… Когда-то мы были подругами. Возможно, пришло время попробовать снова. Но уже иначе. Не так, как раньше. А как две женщины, которые поняли: жизнь не предлагает нам выборов — она просто идёт вперёд.
Людмила молча кивнула, и слёзы, которые она долго держала в себе, наконец прорвались наружу.
Тарас начал посещать подготовительный класс в четверг. Ганна провожала его до дороги, где его ждал мальчик из соседнего села. Дорога до райцентра занимала около сорока минут на повозке при хорошей погоде.
Оленька стала приходить на работу позже — теперь она забирала Тараса из школы в четыре часа дня. Воспитатели отмечали его как способного и внимательного ученика; он был немного молчаливым, но рисовал лучше других и уже начинал складывать буквы в простые слова.
Через месяц в райцентре открылась новая парикмахерская, и её руководитель Роман специально зашёл в старую парикмахерскую с предложением работы для Оленьки. Он был вдовцом без детей — серьёзный мужчина лет сорока пяти с поседевшей бородой и спокойными глазами.
Оленька ещё долго вспоминала этот визит.
Когда она поделилась новостью с Ганной, та лишь кивнула:
— И что ты ему сказала?
— Что подумаю… Мамочка, я не уверена… С одной стороны — предложение хорошее… но вдруг ничего не получится? Вдруг я его разочарую? А Тарас…
— Тарас твой сын, а не оковы на ногах, — твёрдо произнесла Ганна. — Придёт время — тебе придётся жить ради себя самой тоже.
Оленька приняла предложение и начала работать в новой парикмахерской с января 1997 года. Роман оказался человеком тактичным и терпеливым: он не торопил её событиями, не давил вопросами и позволял всему идти своим чередом. Они просто трудились рядом день за днём — пока взаимное уважение постепенно не переросло во что-то большее.
В апреле того же года Людмила встретила Оленьку с Тарасом во время поездки в город: мальчик держал мать за руку и улыбался искренне — той самой улыбкой без фальши, которую дети дарят только близким людям. Завидев Людмилу, он чуть ли не побежал к ней навстречу; Оленька позволила сыну обнять женщину.
— Вы выглядите счастливой, — сказала Людмила ей тихо. — Как никогда прежде.
— Я действительно счастлива… впервые за долгие годы, — ответила Оленька с тёплой улыбкой.
Позже Роман пригласил Людмилу на чай у себя дома. В разговоре выяснилось: он знает всё о прошлом Тараса и это никак не повлияло на его отношение ни к ребёнку, ни к Оленьке.
— Человек не выбирает обстоятельства своего рождения… но отвечает за то, что делает со своей жизнью после этого,— сказал он тогда спокойно.
Вернувшись домой в деревню после этой встречи, Людмила сразу направилась к Ганне:
— Оленька выходит замуж…
Ганна впервые за долгие месяцы улыбнулась по-настоящему:
— Я знаю это.
— Откуда?
— Я мать… я всегда чувствую такие вещи…
Свадьба Оленьки и Романа состоялась летом 1997 года. На торжество приехало совсем немного гостей: деревня никогда особо не одобряла браков между местными девушками и мужчинами из города или других мест. Но Ганна стояла рядом с Людмилой у алтаря: обе были одеты в чёрные платья и держали цветы в руках.
После свадьбы семья осталась жить в райцентре: Оленька вместе с Тарасом переехала туда окончательно вместе с Романом. По выходным их навещала Ганна; иногда приезжала туда вместе с Остапом сама Людмила – они втроём пили чай за большим столом во дворе дома и наблюдали за тем, как растёт Тарас: становился выше ростом, крепче телом и умнее рассудком…