За двадцать лет совместной жизни Ольга с Юрием так и не дошли до ЗАГСа. Они воспитывали троих детей, сменили две машины, купили квартиру и дважды сделали в ней ремонт, только расписаться не успели.
Первое время откладывали из-за желания устроить шикарную свадьбу, потом дети пошли, бытовые проблемы и другие заботы.
Ольга всё ждала от мужчины «официального предложения», а потом и сама перестала эти темы поднимать. Она считала их настоящей семьей, которая ничем не отличается от остальных.
— Неужели тебе никогда не хотелось сыграть свадьбу, надеть красивое платье и устроить праздник? — не понимала её сестра.
— В двадцать лет ещё хотелось, а сейчас мне сорок два года и скоро придётся детям свадьбы играть, — смеялась Ольга. — Наличие или отсутствие штампа в паспорте ничего особенно не меняет, мы и так семья.
— Ну да, только мне кажется правильным поставить в известность об этом и государство, — рассуждала София. — Всё-таки официальный брак – это важно.
Ольга на такие условности особенного внимания не обращала и давно успокоилась по этому поводу. И правда, Юрий был хорошим мужем и заботливым отцом, так что у неё не было причин для переживаний.
Он много работал, всё для семьи делал и детям внимание уделял. Всё казалось понятно, просто и логично, до наступления переломного момента.
— Наша история пришла к завершению и у меня начинается новая жизнь, — сказал как-то Юрий, вернувшись с работы.
— Ты хочешь отдохнуть или что-то изменить? — не понимала Ольга.
— У меня есть другая женщина, и я хочу создать с ней семью, — продолжал Юрий.
— А у нас, значит, не семья? — не понимала женщина. — Дети уже взрослые, но их нужно на ноги ставить, мы двадцать лет вместе и ты, правда, готов всё просто так перечеркнуть?
— Я не чёркаю, я просто начинаю всё с чистого листа и прошу не устраивать по этому поводу трагедий, — высказывался Юрий. — В качестве жеста доброй воли и отступных, эта квартира остаётся вам с детьми. Я забираю себе машину, и дальше каждый идёт своей дорогой.
— А как же я? — не понимала Оля.
— Ты вполне ещё ничего, и тоже можешь устроить свою личную жизнь, — рассуждал Юрий. — Только меня это уже не касается, и вообще, мы не женаты даже, так что я свободный человек, и не нужно устраивать мне допросы.
Ольга не понимала такую трактовку и всегда считала их семью настоящей и крепкой, а теперь оказывалось, что Юрий всё это время считал себя свободным мужчиной. Он подходил рационально к решению этого вопроса и вообще не поддавался эмоциям или переживаниям.
Старшему сыну Виталию исполнилось девятнадцать лет, и отец считал нужным поддерживать его финансово по мере возможностей. Кире исполнилось пятнадцать, а младшему Андрюше тринадцать лет, и Юрий собирался платить на них алименты.
— А я тебе сто раз говорила о важности официального брака, — высказывалась потом София. — Конечно, пока ты детей растила, дом в прядке содержала и всё для вашей семьи делала, Юрия это устраивало. А сейчас нашёл молодуху и свалил к ней, потому что она явно не будет, как ты, особенно вальяжничать и быстро его под венец затащит.
— Я вообще не верю в происходящее и не понимаю, как жить дальше, — всхлипывала Ольга. — Я же привыкла, что мы с мужем всё вместе делаем и справляемся с трудностями общими стараниями.
— Ага, только пока ты считала его мужем, он считал себя свободным, — возмущалась София. — Не вздумай только его прощать, если приползёт обратно.
Но Ольга была готова не просто простить мужчину, но и сама рассчитывала с ним поговорить. Она не верила в серьёзность его чувств к новой возлюбленной и считала поступок временным проявлением эмоций.
— Прошу тебя ещё раз хорошо подумать и дать шанс нашей семье, — просила она Юрия, уговорив его на встречу в городском кафе. — Я понимаю, ты увлёкся другой женщиной, но это пройдёт, и мы постараемся всё забыть. У нас с тобой двадцать лет совместной жизни, трое детей и крепкая семья.
— Наверное, ты не поняла, — с трудом сдерживался Юрий. — Я не юнец, который побежал за первой юбкой, вообще-то у нас, по сути, и не было семьи. Так, дети родились, ради них сожительствовали, но по сути, мы оба свободные люди. Я больше не хочу свою свободу тратить зря и в сорок четыре года решил первый раз официально жениться.
— Она ждёт ребенка? Вы давно знакомы? Почему всё именно так? — не понимала Ольга.
— Мы знакомы несколько месяцев и детей пока не планируем, — отвечал Юрий. — Просто я почти сразу после встречи с ней понял, что теперь готов жениться и хочу встретить старость рядом с ней.
— А как же я? — не понимала Оля.
— Ты мать моих детей и бывшая спутница, но на этом всё, — говорил раздражённо Юрий.
Дети в этой истории встали на её сторону и отказывались общаться с отцом, хотя женщина их не настраивала против родителя. Она считала необходимым максимально ограничить их от участия в подобных разборках, только это оказалось нереально.
— Ну, хоть племянники не пошли в тебя и не выросли бесхребетными, — ворчала потом София. — Ты годами позволяла Юрию на себе ездить и даже теперь оправдание его поступкам ищешь. А у них всё просто: с предателями общаться не хотят и обсуждать тут нечего.
— Но Юрий же бросил меня, а не их, — не понимала логику женщина.
— Вот потому что ты такая всё понимающая, прощающая и добрая, на тебе все и ездят, что дома, что на работе, — напоминала София. — Вот соперница сразу Юрку в ЗАГС потащила, а ты двадцать лет всё чуда ждала.
— Ты, правда, считаешь, что наличие официального штампа могло изменить ситуацию? — не понимала Ольга. — Человека не держит роспись, венчание, куча детей и тому подобное, если он действительно хочет уйти.
София на сестру сердилась и считала ее слишком мягкой. Она бы точно устроила такой скандал Юрию, что и небу было бы жарко. А Ольга только страдала, переживала и топила свои эмоции в делах по дому и на работе. Она даже пыталась поддерживать детей, призывая их не судить так категорично отца.
— Наше расставание с отцом не должно сказываться на ваших отношениях, — убеждала она ребят. — Мы с ним можем стать друг другу бывшими, но вы навсегда остаетесь нашими детьми.
— Ты бы ещё посоветовала нам подружиться с его новой женой, — вспылил старший сын.
— Мама, отец предал не только тебя, но и нас, поэтому не нужно сейчас за него вписываться, — возмущалась средняя дочь.
— А я согласен с братом и сестрой, — не особенно понимал, как себя вести и что говорить младший сын.
Больше всего Ольге было обидно именно за детей. Она приняла позицию Юрия и всё равно считала, что эти двадцать лет они были настоящей семьей, несмотря на брошенные им слова. Теперь всё осталось в прошлом, и женщина просила Юрия как-то объяснить причины случившегося детям. Но он был слишком занят новой пассией и подготовкой к свадьбе.
Она действительно случилась довольно быстро, о чём Ольга узнала от общих знакомых. Этого уже она не могла простить некогда любимому человеку из-за переживаний, выпавших на долю детей.
То ли из-за собственной гордости, то ли по воле новой избранницы, он так и не удосужился нормально обсудить происходящие перемены со своими тремя детьми.
Ольга понимала, что важный момент упущен, и даже если в будущем они смогут принять выбор отца, то никогда не забудут его поспешное бегство и от них тоже.
Женщина могла бесконечно долго рассказывать детям о превратностях взрослой жизни и убеждать в необходимости умения прощать. Это они не воспринимали, зато прекрасно помнили фразу отца о личной свободе и не считали нужным впредь впускать его в свои жизни.
С этим Оля ничего не могла поделать, Юрий слишком много дров наломал, торопясь жениться на новой избраннице. И так бежал от прошлого, словно там не было ничего хорошего, что и сам не заметил, как потерял что-то гораздо большее, чем обрёл.
