Олеся осталась неподвижна. В её взгляде не отражалось ни капли жалости, ни малейшего сомнения. Воспоминания перед её глазами всплывали словно кинолента: четырнадцатилетняя девочка, стоящая под дождём у могилы, с разбитым сердцем, верящая в добро, а затем — та же девочка, ползающая на коленях в доме, пропитанном сыростью и одиночеством, стирающая чужие грязные носки, чтобы хоть немного согреться.
— Ты меня не воспитывала, — холодно произнесла Олеся. — Ты меня использовала.
Ты не спасала. Ты меня погубила.
Она сделала шаг вперёд, и её тень легла на Тамару, словно приговор.
— У тебя есть возможность выбора, — сказала она. — Тот самый выбор, которого ты мне никогда не предоставила.
Первый вариант: завтра утром я передаю эти папки в прокуратуру.
В тот же день начнутся обыски. Арестуют имущество. Возбудят уголовное дело.
Ты лишишься квартиры, машины, дачи, всех сбережений.
И, что самое важное, — свободы.
Твои сыновья будут навещать тебя в колонии, приносить посылки. Они будут стыдиться своей матери.
А внуки никогда не узнают, кто ты на самом деле.
Она замолчала, позволяя словам осесть, как пеплу после пожара.
— Второй вариант: в течение месяца ты переводишь на мой счёт полную рыночную стоимость моей доли в родительской квартире, рассчитанную по нынешним ценам.
Плюс проценты за пятнадцать лет незаконного использования моих денег.
Я подготовила все расчёты. Документы, справки, выписки — всё до копейки.
После этого — мы с тобой больше никогда не пересечёмся.
Ни в суде, ни в жизни.
Будто тебя для меня не существует.
Тамара смотрела на неё, и в её глазах читался не просто страх — животный ужас. Она поняла: это не блеф, не шантаж. Это — конец.
Олеся пришла не мстить.
Она пришла восстановить справедливость.
Через три недели на счёт Олеси поступила сумма, равная стоимости двух элитных квартир во Львове. Тамаре пришлось распродать всё: роскошную квартиру, машину, дачу в Черкассах. Она перебралась в крохотную однокомнатную «хрущёвку» на окраине — в тот самый район, откуда когда-то сбежала Олеся, оставив позади нищету и унижение.
А Олеся приобрела небольшую, но светлую квартиру в старом, уютном районе Полтавы — там, где прошло её детство. Там, где она бегала по лужам, смеялась с мамой, рисовала мелом на асфальте. Она не испытывала пьянящей радости и не чувствовала мести.
Она ощущала справедливость.
Глубокую, чистую, словно родниковая вода.
Память её родителей была очищена от грязи предательства.
Она наконец вернулась домой — не только телом, но и душой.
Она выжила.
Она одержала победу.
И теперь — была свободна.