— Тошнит уже от тебя. От этой твоей навязчивой заботы, бесконечного сюсюканья и вечно натянутой улыбки. Тарасик, супчик, Тарасик, тапочки, Тарасик, ты не устал ли? — с сарказмом бросил муж, укладывая вещи в сумку. — Просто мерзко! Ты меня оплела своей опекой, как паутиной. Дети взрослые — каждый сам за себя.
— У тебя кто-то есть?
— А если и появился — что с того? Я целый год кручу́сь как белка в колесе. Сначала думал — мимолетное увлечение… Ан нет! Да, есть женщина! И я с ней счастлив! Она не липнет ко мне, как ты! Настоящий вулкан! И не надо рыдать — на квартиру я не претендую.
— Тарасик… как же так?
Ее охватил настоящий ужас. Она пыталась держаться спокойно, но боль разрывала грудь изнутри, и слезы сами катились по щекам. Неужели это говорит тот самый любимый муж?
— О-о-о… — простонал он и схватился за голову. — За что мне такое наказание? Я подаю на развод!
Когда дверь захлопнулась за ним, она осталась стоять у окна с пустым взглядом. Его слова ударили по ней словно молотом. Механически начала прибирать комнату: собрала разбросанные вещи, взяла телефон… но тут же положила обратно.
Приняла капли валерьянки и попыталась уснуть. Сердце стучало в груди так громко, что казалось – его слышно во всей квартире. Во сне ее мучили тяжелые кошмары. Утром она проснулась разбитая и еле-еле собралась на работу. Всё происходящее казалось ей нелепым кошмаром: вот-вот она проснется — и рядом будет Тарас… Всё по-прежнему… Он просто пошутил…
С Ириной они прожили вместе больше тридцати лет. Их жизнь была обычной – вернее сказать, ей казалось, что даже лучше других: она полностью посвятила себя семье и детям, забыв о собственных желаниях ради мужа.
Даже когда после свадьбы у нее возникало желание постоять за себя или высказать недовольство поведением Тараса – например тем, что он мало зарабатывает или совсем не помогает по дому – мать тут же вставала на защиту зятя:
— Что ты к нему придираешься? Он мужчина – значит главный в доме! Мыть посуду – это не мужское дело! Хочешь остаться одна?
— Мамочка… я устала уже всё тянуть одна… Он совсем ничего делать не хочет…
— А ты подумай: может быть ты сама виновата? Улыбайся ласково, будь мягкой да покладистой – тогда он сам всё сделает без скандалов и упреков! Или забыла про детей? Хочешь их оставить без отца?
Но почему-то эта стратегия матери совершенно не работала. Она снова прощала Тараса раз за разом: подстраивалась под него, утешала его капризы… Он стал для нее словно третий ребенок – избалованный до предела и вечно недовольный.
А вот обратной заботы от него она так никогда и не дождалась.
Даже свекровь Лариса сначала встретила ее настороженно и холодно; со временем вроде бы приняла ее покорность как должное… Но иногда даже ей становилось жаль такую покладистую женщину.
Покачивая головой с досадой и вздыхая тяжело со своей стороны кухни, Лариса порой говорила:
— Разбаловала ты Тараса до крайности… Так нельзя с мужчинами обращаться…
— Ну он же устает… А мне ведь нетрудно…
— Он работает столько же сколько ты! Только потом ты еще варишь-стираешь-гладишь да детей воспитываешь… А он где? На диване с пивом? А ты ему тапочки несёшь?
— Лариса Ивановна… мне приятно его баловать… Я для него солнышко… любимая…
Свекровь только морщилась в ответ: пусть уж делает как хочет – её дело маленькое; сын накормлен-прибран-обогрет — значит всё хорошо. Хочет быть служанкой при муже — её выбор.
Она сама выбрала этот путь…