Щелчок замка прозвучал оглушительно.
Оксана медленно осела на пол, прижав колени к груди. В подъезде тянуло сыростью и кошачьим духом, сверху доносились крики детей. Она просидела так до наступления темноты, пока в кармане не завибрировал телефон — звонила Ярина.
— Боже, где ты? Что произошло?
Подруга приехала через полчаса и увела её к себе. Но утром на кухне их уже ждала Людмила — губы сжаты в тонкую линию, взгляд ледяной:
— Мне всё известно. И скажу тебе одно: избавляйся от этой беды, пока не поздно. В моём доме беременным девчонкам не место.
— Благодарю за чай, — Оксана поднялась. — Я пойду.
На улице пронизывающий ветер пробирался под куртку, в кармане звякнули последние гривны со стипендии. И вдруг накатила волна осознания: она осталась одна. Совсем одна в этом огромном городе. С будущим ребёнком внутри.
Именно тогда Оксана впервые ощутила полное одиночество. Она шла по улице, прижимая к себе рюкзак, и вдруг вспомнила о бабушке — той самой Ульяне, с которой они не общались много лет из-за давнего конфликта с Галиной.
Ульяна жила в селе примерно в двух часах езды от города. Воспоминания о ней были туманными: тёплые руки с запахом трав, пироги на старенькой кухне, кот на лежанке… Помнилось также и то, как мать однажды сказала: «Забудь про бабку. Её для нас больше нет.» Но почему? За что?
Автобус туда ходил всего дважды в день. Оксана успела на последний рейс, потратив половину оставшихся денег на билет. Всю дорогу она смотрела в окно и думала: примет ли её бабушка? Не отвернётся ли так же холодно, как Галина?
Домик на окраине села почти не изменился — всё такой же низкий, с геранью за стеклом окон. Только забор стал ещё более покосившимся, а яблони во дворе разрослись гуще.
Когда дверь открылась и Ульяна увидела внучку на пороге, она застыла:
— Господи… Оксаночка?
И тут всё накопившееся — страхи, обиды и чувство покинутости — вырвалось наружу слезами. Оксана зарыдала у неё на плече.
— Почему ж ты раньше ко мне не приехала, дитя моё? — бабушка гладила её по волосам ласково и бережно. — Пойдём-ка в дом… Всё наладим.
На старенькой кухне всё оставалось почти без изменений: вышитые рушники украшали стены, кукушка из часов по-прежнему выбивала время своим голосом. Ульяна налила чай в нарядную чашку — синюю с золотистой каёмкой.
— Рассказывай… — она присела напротив и посмотрела внимательно и мягко.