Вам здесь понравится! — Это пространство предназначено для вип-клиентов, тебе туда нельзя, — резко прошипел Алексей, с силой сжав мое предплечье своими холодными пальцами.
Они были ледяными, как и взгляд, которым он на меня смотрел последние десять лет.
Я молчаливо уставилась на тяжелую бархатную ленту, перекрывающую вход в каминный зал.
Там, в мягком свете торшеров, находились люди, чьи лица постоянно мелькали в финансовых сводках.
Алексей всегда пытался попасть в этот круг.
Он был уверен, что давно заслужил это право. — Татьяна, не позорь меня.
Иди к нашему столику у окна, я скоро подойду, — его голос был пропитан тем самым снисходительным раздражением, которое стало моей привычной реальностью.
Он говорил так, словно объяснял капризному ребенку, почему нельзя касаться горячего.
Я осталась на месте.
Пять лет.
Пять долгих лет для него я была просто «Татьяной».
Функцией.
Женщиной, которая создает идеальный уют, пока он «строит империю».
Он давно забыл, какой я была до него.
Забыл, что мой отец, профессор экономики, оставил мне не только свою библиотеку, но и внушительный счет, одновременно научив управлять им.
— Ты меня слышала? — Алексей сжал руку сильнее, его лицо начало краснеть. — Что ты здесь делаешь, я спросил?
Я медленно повернула голову в его сторону.
В его глазах плескалось тщеславие, перемешанное с едва скрываемой тревогой.
Он гордился собой, своим дорогим костюмом, своим положением.
Он даже не подозревал, что его «империя» — всего лишь карточный домик на основе рискованных кредитов, а я — анонимный кредитор, который последние два года скупал его долги.
Каждый раз, когда я просила у него деньги «на шпильки», он снисходительно кидал мне несколько купюр.
Он не знал, что я тут же переводила эти средства на отдельный счет с пометкой «унижение».
Они стали символической частью капитала, который я методично наращивала, пока он был занят самолюбованием.
— Я жду деловых партнеров, — спокойно ответила я.
В моем голосе не было ни капли обиды, к которой он привык.
Это сбило его с толку.
Он рассчитывал услышать слезы, упреки или покорность.
В общем, что угодно, кроме этого холодного, делового спокойствия. — Партнеров?
Своего тренера по йоге? — он попытался язвить, но получилось слабо. — Татьяна, это не твой уровень.
Здесь решаются серьезные вопросы.
Иди, не мешай.
Я наблюдала, как через бархатную ленту к столику подошел владелец крупного медиахолдинга.
Он встретил мой взгляд и едва заметно кивнул.
Не Алексею, а мне.
Алексей этого даже не заметил.
Он не догадывался, что три дня назад я подписала последний документ.
Что этот ресторан, его излюбленное место для демонстрации статуса, теперь принадлежит мне.
Что все его «вип-знакомые» скоро станут моими гостями, ищущими моего благосклонного отношения. — Алексей, отпусти руку.
Ты мешаешь, — сказала я тихо, но с новой, жесткой интонацией.
Интонацией человека, который приказывает, а не просит.
Он застыл, всматриваясь в мое лицо, словно пытаясь найти там прежнюю Татьяну.
Ту, что когда-то смотрела на него снизу вверх.
Но ее больше не было.
Взору являлась женщина, которая только что захватила его мир.
И он был первым, кого она намеревалась из него изгнать.
Лицо Алексея на мгновение лишилось надменной маски.
Проскочила растерянность, но он сразу подавил ее, приняв за явное неповиновение.