— Добрый день, — Ганна выглядела измождённой и болезненной. Её голос звучал сипло, отвечала она без особого желания.
— Мне нужно обсудить с вами ситуацию с успеваемостью Ярины, — начала педагог. Она рассчитывала, что её пригласят присесть, но хозяйка, отодвинув в сторону миску с мёдом, поднялась с места.
Щёки у неё пылали, на лбу выступили капельки пота. Ганна ногой задвинула стул под стол, стряхнула с ладоней что-то невидимое, словно отлипала прилипшую грязь, и шагнула к гостье.
— Сейчас мне не до вас, — сказала она, уперев руки в бока. Затем перевела взгляд на Ярину, которая пряталась за спиной учительницы. — Подойди сюда, доставай дневник.
Ярина осталась на месте.
— Ты меня слышишь? — Ганна с трудом сдерживала раздражение. — Дневник, быстро.
Девочке ничего не оставалось, как подчиниться. С дрожью в пальцах она достала из рюкзака дневник и протянула его матери. Каждая страница была исписана красными чернилами. Ганна нахмурилась, едва взглянув внутрь. Она редко интересовалась оценками дочери — та уверяла, что всё хорошо, хвасталась пятёрками, которых сейчас не было видно. Белые страницы пестрели тройками и двойками, а почти на каждой — замечания классной руководительницы. Ганна с силой захлопнула дневник и швырнула его на стол.
— Благодарю, я сама с ней поговорю, — строго произнесла она, давая понять, что визит пора завершать.
— Я ещё хотела сказать, что Ярина… э-э… она… — учительница запнулась, подыскивая выражение.
— Что ещё она натворила? — Ганна не сводила взгляда с дочери, которая опустила голову.
— На днях Ярина украла журнал и подменила в нём единицу на четвёрку, — в глазах учительницы мелькнул странный огонёк.