Гости ещё не появились, но в квартире уже витала напряжённость — воздух будто напитался тревогой и раздражением, словно кто-то растворил в нём настой недовольства. Галина стояла у входа, пристально разглядывая невестку, как художник, разочарованный своим полотном.
— Ты вообще видела себя в зеркале?! — выкрикнула она. — Не вздумай опозорить меня перед людьми!
Александра даже не успела вдохнуть.
Слова ударили неожиданно, как пощёчина. Она опустила взгляд на своё серое платье до колен — сдержанное, аккуратное, с тонким ремешком на талии. Волосы собраны в пучок, лёгкий макияж — всё привычно и скромно.
— Оно чистое… вполне уместное… — пробормотала она. — Что именно не устраивает?
— Всё! — отрезала свекровь. — Ни вкуса у тебя нет, ни понимания ситуации! На праздник пришла будто на поминки!
За её спиной послышался негромкий вздох мужа. Остап стоял у зеркала и застёгивал рубашку неспешно и ровно, словно происходящее его вовсе не касалось.
— Мам, ну зачем опять это? — бросил он через плечо. — Платье нормальное.
— Нормальное?! — Галина резко обернулась к нему. — У меня сегодня важный вечер! А твоя жена выглядит как серая мышь! Придут люди приличные: Шиманский, Алина Федоренко… Они всё подмечают! Я не собираюсь краснеть из-за неё!
Александра промолчала. Её злила не свекровь даже, а собственная слабость — снова позволила втянуть себя в этот бесконечный круг мелочных придирок.
Остап подошёл ближе и тихо сказал:
— Не бери в голову… Она просто на нервах.
И ушёл в другую комнату.
На том месте осталась лишь пустота с лёгким запахом одеколона и ощущением безразличия.
День тянулся бесконечно долго. Свекровь суетилась по дому: выравнивала скатерть до миллиметра точности, переставляла тарелки так, чтобы «не выглядело криво», проверяла сервировку снова и снова. Из кухни доносились ароматы жаркого, запечённой курицы и тянущейся карамели.
Александра попыталась предложить помощь, но её быстро отстранили от дел.