— Слушай, отправляйся-ка ты к своим родителям, всё равно от тебя толку ноль! — сердито проговорила Кристина.
— Ну и пойду! Давно хотел уйти! Ты мне тоже не нужна, — высказался муж Сева и сердито засопев, принялся собирать свои вещи. При этом он постоянно путался, не зная, где что лежит, бестолково суетился, шагая туда-сюда по квартире, и ему то и дело приходилось обращаться к жене за помощью. В конце концов, Кристина плюнула со злости и за пять минут собрав сама все вещи Севы в большую сумку, просто молча выставила её за дверь. А потом, стоя в коридоре и скрестив на груди руки, наблюдала, как Сева, чертыхаясь, пытается одновременно завязать шнурки на кроссовках и застегнуть куртку. При этом с него три раза свалилась шапка, которую он со злости никак не мог нормально надеть и просто нахлобучивал как попало…
«Господи, ну дитё дитём! Как маленький!» — возводя глаза к потолку думала Кристина. «И как только меня угораздило выйти за него замуж? Хотя… что-то в нём было такое привлекательное… Может быть, именно эта его беззащитность и детская непосредственность? Ох уж этот мой материнский инстинкт!»
***
— Если хочешь себе ребенка — роди его, а не бери тридцатилетний заменитель! — повторяла мать Кристины Ольга Павловна. Ей жуть как не понравился будущий зять. После того, как она с ним познакомилась, когда Сева с Кристиной пришли к ней «на чай», душа у Ольги Павловны была не на месте.
— Ну, это ужас, что такое! — рассказывала она своей лучшей подруге и коллеге Светлане. — Моя «спортсменка, комсомолка, красавица» нашла себе чудика какого-то! Сама она может горы свернуть, одной левой, а тут этакое дитятко великовозрастное совсем беспомощное…
— Ну не зря же говорят, что противоположности притягиваются, — усмехнулась подруга.
— Смеешься? А мне не до смеха, — сердито проговорила Ольга Павловна. — Кристина упёртая, как баран. Эта одна из черт её характера, помогающая добиваться успеха, однако из-за этого с ней совершенно нет сладу. Если что решила, то всё, не перегнёшь! Эх, был бы отец жив, он бы хоть её убедил, его она слушалась.
— Ой ли? — выразила сомнение подруга. — Это когда было? Слушалась она. Тогда Кристя ещё в школе училась. А теперь сама себе на уме стала. Ты же говоришь, что карьера у неё на работе идёт в гору, руководящая должность светит. Никого она сейчас не будет слушать, двадцать восемь лет, чай не девочка уже.
— Не девочка. А ЭТОТ в свои тридцать — мальчик! — сердито заявила Ольга Павловна, разом осушив полчашки чая. Они сидели с подругой в обеденный перерыв за столиком в комнате приёма пищи.
Спустя четыре месяца в этой же комнате в обеденный перерыв Ольга Павловна делилась с подругой новостями. Светлана уезжала в длительную командировку, только что вернулась и вышла в первый день на работу.
— Ну, поженились детки мои… — сообщила Ольга Павловна Светлане, доставая из холодильника свой лоток с едой, чтобы его разогреть.
— Всё-таки поженились? — спросила Светлана. Она уже погрела свою еду и с аппетитом поглощала овощное рагу с котлетой.
— Говорила же, не переубедишь Кристинку, — вздохнула Ольга Павловна. — Уперлась рогом: люблю его и всё. Не лезь, говорит, мам, я сама разберусь. Если что, пусть это будет моей ошибкой.
Дальше подруги ели молча, каждая думала о своём.
— Живут-то где? У Кристины? — спросила, наконец, Светлана, отодвигая от себя пустую тарелку, после того как пообедала.
— Ага, у неё. А что ж не жить? Квартирка хорошая, мы её с мужем специально для Кристи покупали, ремонтировали, обставляли. Брали сразу двухкомнатную. Рома мой, царствие ему небесное, всегда говорил, что у женщины должен быть свой угол, чтобы в случае чего после развода с мужем было куда идти. Я ещё тогда шикала на него, просила не каркать. И говорила, что пусть Кристина к нам приходит, если что, под родительское, так сказать, крылышко, мы ей всегда рады. А Рома заявлял, что дети должны жить отдельно. Вот и живет Кристинка там с самого её поступления в вуз. А теперь этот Севочка переехал к ней. Она его кормит, поит, одевает, рубашки наглаживает, сопельки вытирает. А у него живот растёт, как на дрожжах. Я говорю, он бы хоть спортом занялся, вес растёт. А она говорит, что это денег стоит, фитнес клуб-то! А у неё их в обрез.
— Как в обрез? Ты же говорила, она хорошо получает? Да и вместе они теперь планируют семейный бюджет, каждый работает, неужели не хватает? — не поняла Светлана.
— Вот так! — грустно подтвердила Ольга Павловна.
На самом деле «Севочка» (как презрительно называла его за глаза Ольга Павловна, услышав однажды, как зовёт мужа Кристина) только женившись, с удивлением узнал, что в семье имеется семейный бюджет. И теперь туда надо отдавать зарплату.
Он всю жизнь жил с родителями и не интересовался такими прозаическими вещами. Мама и папа Всеволода растили его, считая светом в окошке и смыслом жизни.
Сева — поздний и единственный их ребёнок. Родителям было по тридцать семь лет, когда он родился. Это произошло в результате долгого лечения, и потому рождение Севы было воспринято, словно знак свыше.
Мальчика нещадно баловали. Вера Сергеевна, — мама Севы, после декрета уволилась с работы и на долгие десять лет целиком посвятила себя воспитанию сына.
Сева рос умным, способным мальчиком, однако был немного тугодумом. Учиться ему было тяжело из-за того, что ему требовалось больше времени на усвоение материала.
Однако если уж в чём Севе удавалось разобраться, то знания в его голове поселялись абсолютно накрепко и никаким ветром их оттуда не выдувало. Кроме того, он умел делать интересные выводы, подчас удивляя учителей своим умом и эрудицией.
— Будущий гений, — сказал однажды Вере Сергеевне пожилой учитель математики. Это было лучшей похвалой для матери.
В бытовые вопросы мальчика не посвящали.
— Учись, Севочка, а с остальным мы сами разберёмся, — говорила мать, наглаживая сыну рубашку. Он всегда ходил в кипенно-белых глаженых рубашках, обязательно с галстуком и в пиджаке. Комплекция у Севы была немаленькая, однако это был не жир, а скорее мышцы и природные данные: отец Севы, Григорий Петрович, был крупным видным мужчиной два метра ростом, поэтому в костюме и белой рубашке с галстуком Сева всегда выглядел старше своего возраста и был похож «на депутата» — так говорила Вера Сергеевна, с гордостью глядя на сына.
Институт Всеволод окончил и устроился на работу. Место нашлось хорошее: похлопотал папа Севы, поднял свои старые знакомства и всё хорошо сладилось.
Деятельность у Всеволода была научная, работа там велась неспешно, никакой гонки никогда не было, позволялось иметь много времени на раздумья, потому там со своим характером он чувствовал себя вполне комфортно.
До женитьбы свою зарплату Всеволод полностью оставлял себе, всеми бытовыми вопросами занимались родители: оплатой коммунальных платежей, закупкой продуктов и всего необходимого.
Вера Сергеевна несколько раз в год устраивала со своими мужчинами вылазки в магазины, и они закупались одеждой и обувью.
Сева никогда не любил это дело. Нужно было долго ходить, глазеть на скучные ряды вешалок с одеждой, а потом бесчисленное количество раз мерить то, что в принципе не сильно отличалось друг от друга.
— Мам, ну у меня уже есть две рубашки, куда ещё? А эта серая водолазка зачем? — возмущался он.
— Твои сорочки уже старые, вид потеряли. А водолазка? Надо. Поверь, я лучше знаю, что тебе носить, — уверяла мама. И он не спорил. Он видел, что отец тоже никогда не спорил с матерью и охотно надевал то, что выбирала ему жена.
— У Верочки отменный вкус, — повторял Григорий Петрович.
После свадьбы все эти обязанности Вера Сергеевна с удовольствием делегировала Кристине. Девушка сына, и ей, и Григорию Петровичу, понравилась чрезвычайно.
— Молодец! И красавица, и пробивная такая, с волевым, сильным характером, с ней Севочка не пропадёт! — светясь от счастья, говорила мужу Вера Сергеевна.
И в самом деле. Семейный бюджет взяла в свои руки Кристина, справедливо решив, что муж с этим вряд ли справится. Он не знал даже, как выглядят квитанции ЖКХ, а уж как её оплатить — тем более.
А просьба купить что-нибудь к ужину повергла его в глубокие раздумья, в результате которых Всеволод уныло приволок из супермаркета пакет, набитый странными продуктами.
— Мороженые осьминоги? — спросила Кристина, вытаскивая из пакета смерзшийся свёрток. — А это что? Сыр-косичка… Попкорн… А это? Гигантская треска, неразделанная с головой?!
Кристина с кислым видом держала огромную загнутую рыбину за хвост, словно хоккейную клюшку.
— Это сколько я её размораживать буду? Ещё побольше не мог выбрать? Может там ещё трехметровые были? — спросила она с сарказмом.
— Всё тебе не так! — обиделся Всеволод, отбирая у жены пакет. — Морепродукты очень полезны! И рыба! Вот я и взял. Там ещё пачка пельменей есть. Ставь воду, сейчас сварим.
— Ну, слава Богу! Хоть голодными не останемся, — проворчала Кристина, доставая большую кастрюлю и наливая в неё воды. А сама подумала о том, что в первый и последний раз послала мужа в магазин.
— Всё самой приходится делать, — бормотала она себе под нос, пытаясь пристроить огромную треску в морозилку. А потом заявила: — Осьминогов я готовить не умею, сам как-нибудь.
— Нее, — улыбаясь, ответил Сева, наливая чай и ожидая, пока закипит вода для пельменей. — Это женское дело. У вас оно лучше получается…
Уборка оказалась тоже женским делом, глаженье белья — тем более. (Сева не перестал любить белые наглаженные рубашки) И много всего женского было нужно делать Кристине. Мужских дел в доме не было, поэтому Сева после работы блаженно растягивался на диване, уткнувшись в свой смартфон, а Кристина убиралась и готовила.
— Ты когда уже новый-то успел купить? — удивилась Кристина, как-то увидев в его руках совершенно новый смартфон. — Да и на что? В этом месяце я едва выкрутилась. Ещё на ремонт машины пришлось деньги выделять, в следующем месяце страховка истекает, опять деньги. А, между прочим, машиной пользуешься только ты!
Машина принадлежала Севе, её купили сыну родители ещё до свадьбы. Сева ездил на ней на работу.
— Ну, знаешь! Я отдаю свои деньги в наш семейный бюджет! Какие ко мне претензии? — возмутился Сева. — А на телефон мне родители денег дали. И на ноутбук дали: я давно хотел себе ноут купить, чтобы наукой и дома можно было заниматься, кое-что писать, ну, в общем нужен он мне. Вот сижу, выбираю, пойду завтра покупать. Ты считаешь, я должен был внести деньги родителей в наш семейный бюджет?
Сказав это, Сева снова уткнулся в экран телефона, сосредоточенно продвигая пальцем ленту с изображениями ноутбуков. Цены там мелькали немаленькие, Кристина с трудом удержалась, чтобы не присвистнуть.
«Вот и попробуй ему что скажи! — сердито думала она. — Деньги дали родители. А добавить на ремонт машины, нее… Оплатить страховку машины? Нее… Это мои заботы. Он же мне деньги отдает! А сломался смеситель в ванной? Это тоже не его проблемы: квартира ведь моя! А ему новый телефон надо. Вот это поважнее…»
— У мамы с папой на всё денег хватает, — вдруг оторвавшись от созерцания ноутбуков, назидательно произнёс Всеволод. — А ты куда их деваешь? Как ты одна-то тогда жила? Денег ведь ещё меньше было.
— Я столько не ем! — заявила Кристина, уперев одну руку в бок, а другой держа поварёшку. — А ты, между прочим, толстеть начал! Тебе пора в спортзал!
— Я?! — Сева от возмущения даже привстал с дивана, — Да это тебе пора в спортзал! Кстати. А деньги откуда взять на спортзал?
— Мама и папа дадут, — передразнила мужа Кристина, чуть было, не стукнув Севу поварёшкой по лбу.
— Не дадут. Они на пенсии теперь, — вдруг грустно сказал Всеволод. — Мне на смартфон и ноут всё выгребли. Пока больше нету у них. Потом может, попозже. Так что спортзал отменяется.
Кристина смотрела на мужа, всё ещё держа в руках поварёшку, и не зная, плакать ей или смеяться. Тридцатилетний мужик, словно школьник, по-прежнему продолжает надеяться на родителей. На полном серьезе!
— Права была мама, ох, права! — разговаривала сама с собой Кристина на следующий день, во время уборки, когда муж с работы ещё не вернулся.— В самом деле, что я в нём нашла? Мне показался он таким трогательным, романтичным, милым… Милым? Это, наверное, материнский инстинкт во мне говорил. Иначе это никак невозможно объяснить. Да, симпатичный, да добрый, умный, покладистый, но инфантильный! Я совершенно этого не замечала, когда мы встречались! А ведь научный сотрудник! Гений, будущий нобелевский лауреат, как говорила Вера Сергеевна!
— А гении в быту часто бывают беспомощны, — добавляла свекровь, с любовью глядя на сына и смахивая с его плеча несуществующие пылинки. — И роль женщины в их жизни неоценима! Вспомнить хотя бы Ландау. Его жена Кора…
— Мам, ну хватит уже про Ландау… Ты говорила об этом сто раз, — недовольно проговорил тогда Сева.
А сейчас Кристина подумала о том, что она явно не годится для роли супруги «настоящего ученого». И уж тем более она не смогла бы быть такой, как несчастная Конкордия — супруга знаменитого физика.
— Получается, что я его не настолько люблю, — сказала Кристина, а потом добавила: — Да что уж там, совсем не люблю! Да и он меня не любит. Наш брак был ошибкой. Так что же мы тогда вместе делаем?
Они все чаще стали ругаться, а потом поругались окончательно и Сева уехал к родителям. Мама Севы несколько раз пыталась поговорить с Кристиной. Звонила и даже один раз пришла. Она была очень разочарована размолвкой между сыном и невесткой. Однако развод был неизбежен.
— Мне не нужен ребёнок! — заявила Кристина свекрови. — Мне нужен муж. А Сева — это большой ребёнок. Это только в паспорте написано, что ему тридцать, а на деле гораздо меньше. А ребёнка я ему как рожать буду? Да и зачем? Чтобы вместо одного их у меня стало двое?
Вера Сергеевна ушла от Кристины, громко хлопнув дверью. Она была оскорблена.
— Севочка — гений! — сказала она напоследок. — Но тебе его не потянуть. Я поняла. Прощай!
***
— Так что молодые мои расстались, не прожив и года, — сообщила мама Кристины своей подруге.
— Может оно и к лучшему, что так быстро, — проговорила Светлана. — А то жили бы много лет, нарожали бы детей, а потом бы всё равно развелись.
— И то верно, — грустно вздыхала Ольга Павловна.
После развода Кристина продолжала уверенно шагать по карьерной лестнице. Она все-таки стала начальницей и, получив кучу новых обязанностей, стала выкладываться на работе ещё больше. Дома она почти не бывала.
— Ох, видать внуков я не скоро дождусь, — говорила Ольга Павловна дочери.
— Всему своё время, мам, — отвечала Кристина. Она не торопилась вступать в брак. В данный момент этот вопрос её совершенно не интересовал.
Однако Всеволод вступил в повторный брак довольно скоро, спустя полгода после развода с Кристиной: мама нашла ему подходящую девушку. После неудачи с Кристиной она решила брать ситуацию в свои руки.
— Мне уже седьмой десяток идет, хочу быть спокойна за твое будущее, — говорила она сыну. — Да и чего скрывать? Хотим с отцом внуков дождаться!
Девушку звали Люда. Она действительно была подходящая: милая, симпатичная, не глупая, только немножко простоватая. Хотя после Кристины это показалось Вере Сергеевне даже очень полезным качеством.
Знакомство прошло успешно, молодые люди друг другу понравились и вскоре поженились. У Люды была небольшая однокомнатная квартира, которую когда-то ей помогли купить её родители, и молодые люди стали там после свадьбы жить.
Новая супруга Всеволода с рвением взялась тянуть на себе весь быт, не забывая окружать заботой мужа, всё делая за него и не требуя ничего взамен. Девушка влюбилась в Севу и была предана мужу беззаветно. Она восхищённо смотрела ему в глаза, слушала, как он рассказывал о работе, и думала о том, что свекровь права: однажды он добьётся успеха!
А она станет супругой знаменитого ученого! Вот все обзавидуются! Особенно дома. В том поселке, из которого она родом, отродясь не бывало никаких ученых, даже проездом. Она благодарила судьбу за то, что ей однажды удалось попасть на работу лаборанткой к хорошей знакомой Севиной мамы…
Через несколько лет Всеволод действительно смог удачно поучаствовать в каком-то важном научном проекте и его имя, а так же фото, мелькнули в центральных СМИ.
— Может я и поторопилась с разводом, — задумчиво улыбаясь, пошутила Кристина, увидев у себя на смартфоне в новостях заголовок об уникальном открытии, в котором среди других ученых участвовал её бывший муж. — Хотя, я всё равно не смогла бы стать такой женой, как эта Кора для Ландау. Я другая…
— Кристина, что ты там такое увидела и теперь улыбаешься? — спросил её муж Александр, за которого она вышла замуж год назад. Он только что подошёл и не слышал, что она говорила.
— Да вот подумала про свой материнский инстинкт, который однажды привёл меня совсем не туда, куда хотелось бы… — загадочно ответила Кристина.
— Так может направить его в правильное русло? — хитро спросил муж и обнял жену за талию.
— Я не против, — кокетливо ответила Кристина. Она подумала о том, что в принципе было бы неплохо родить ребенка. Кажется, сейчас она была, наконец, готова к этому важному этапу жизни.
Жанна Шинелева
