Ага, мать, смешно. Та самая, что однажды просто ушла. Ладно, оставим сантименты. Сколько тебе нужно?
— Мне бы нормальную квартиру, хотя бы однушку, — говорит она. — И на жизнь… ну хотя бы пятьдесят тысяч гривен.
Вот это запросы, думаю про себя.
— Боюсь, ты не туда обратилась, — отвечаю спокойно. — Я не могу тебе ничем помочь.
А голос в трубке звучит настойчиво и уверенно:
— Мне говорили, у тебя есть возможности…
Я усмехаюсь:
— Слышала она…
— Послушай, Ирина, — продолжаю сдержанно. — Помнишь, как двадцать пять лет назад ты выбрала Тимофея? Новую жизнь и своё счастье? А я осталась с Богданом. Он работал на двух работах, ходил на собрания в школу вместо тебя, помогал делать уроки и сидел у моей постели ночами, когда я болела. Он так и не женился снова — боялся причинить мне боль новой женщиной в доме.
— Ярина! — раздражённо перебивает она. — Я ведь звонила тебе! Поздравляла с праздниками!
— Дважды в год по пять минут: «Как дела, Ярина? Учишься? Молодец. Пока». Это ты называешь заботой?
Ответа нет.
— Когда я лежала в больнице четырнадцатилетней девочкой две недели… Богдан просил тебя приехать. А ты сказала: у Тимофея важные дела, его нельзя оставить одного.
Молчание.
— Выпускной мой помнишь? Богдан умолял тебя не вмешиваться… Но ты всё равно позвонила и пообещала приехать. Я выбирала платье и мечтала показать тебе себя такой красивой и успешной — медалисткой… Но ты не пришла. У дочери Тимофея от первого брака была свадьба…