— Тань, да ты хоть поела сегодня нормально? — Голос Ларисы Николаевны из кухни звучал встревоженно.
— Да нет, Лариса Николаевна, не успела, — отозвалась Таня, держа в руках тяжелые пакеты из магазина. — Надо было и сына в сад отвести, и на работу бегом, а после смены сразу домой.
— Бросай эти сумки, иди на кухню. Я тут суп сварила. Давай хотя бы тарелку горячего съешь.
— Спасибо вам… — Таня вяло улыбнулась, стараясь не встречаться взглядом со свекровью. — Только боюсь, Вадим вот-вот придёт, а я ему обещала, что на диету сяду.
— Ладно, но хоть пару ложек съешь, — не унималась Лариса Николаевна и уже повела невестку к столу. — Слушай, Танюш, ты чего такая бледная? И глаза у тебя замученные…
Таня не знала, что ответить. Что тут скажешь? За несколько лет супружеской жизни она и вздохнуть спокойно не успевала: ребенок, работа с утра до вечера, чтобы как-то сводить концы с концами. Ей всего двадцать шесть, но сил будто совсем не осталось.
— Да нормально всё, Лариса Николаевна, — наконец сказала она. — Обычная усталость, ничего особенного.
— А Вадим как? — Голос свекрови был тихим, словно она боялась произносить эти слова вслух.
— Не знаю… — Таня пожала плечами, стараясь казаться равнодушной. — Он же в последнее время домой приходит только ночевать.
За дверью раздались шаги, и в прихожую вошел Вадим. Молча стянул куртку, глянул на жену и мать.
— Вадик, ты чего так поздно? — осторожно спросила Лариса Николаевна.
— Да какое вам дело до моих приходов? — Взгляд сына был холоднее зимы. — Ты-то, мама, домой не поедешь что ли? Или у меня тут собираешься жить теперь?
— Я мешаю тебе, сын? — Лариса Николаевна встала, сжав края фартука. — Приехала помочь, уж больно Танюшка уставшая.
— Можешь оставаться, если хочешь, — Вадим усмехнулся. — Только мне надо с Таней поговорить.
— Я пойду в комнату, — свекровь улыбнулась натянутой улыбкой. — Вы тут разберитесь.
Когда она вышла, Вадим сел за стол, положил ключи рядом с блюдцем и устало потер виски. Таня напряглась, ей не нравился этот молчаливый настрой.
— Тань, — вдруг проговорил он, поднимая на нее глаза, — я ухожу к другой.
— Что? — Она поставила тарелку с супом, чуть не расплескав его.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул он. — Мне надоело жить в этом бардаке. Ты на себя глянь: не ухаживаешь ни за собой, ни за квартирой. С работы приходишь — только жалобы. Вон, у меня Оксана есть. Вот она ухоженная, аккуратная. На ногти посмотришь — как картинка.
Таня застыла. Ей стало тошно, но она понимала: гнев и слёзы только ухудшат ситауцию.
— Уходишь? Ну… уходи, — выдавила она, опустив глаза. — А как же Славка? Он же и твой сын.
— Буду навещать, — Вадим отвернулся. — Я всё решил. Мы с Оксаной снимем квартиру ближе к центру. Тут мне уже нечего делать. Я устал смотреть, как ты ходишь в старой кофте, у тебя ни прически нормальной, ни макияжа. Скажешь, работаешь много? А кто заставляет?
— А жить на что, Вадим? — сипло спросила Таня. — Ты ведь и копейки в дом не приносишь. На одной твоей “подработке” мы бы давно…
— Хватит, — оборвал он. — Твои упреки мне надоели. Оксана не пилит, понимаешь? Она улыбается, старается радовать, поддерживает. С ней я себя мужиком чувствую, а не как с тобой — вечным должником.
Скрипнула дверь комнаты, и в кухню осторожно заглянула Лариса Николаевна:
— Вадим, вы там чего? Всё в порядке?
— Мама, всё нормально, — отозвался он безразлично. — Просто решил с Таней развестись.
— Вадик, сынок… да что ж ты говоришь такое? — Она выглядела растерянной, будто надеялась, что ослышалась.
— Я говорю правду. Надоело мне это всё.
Наступила мучительная пауза, прерываемая лишь шумом из открытого окна. Таня с трудом встала со стула и неуверенно посмотрела на мужа:
— Когда собираешь вещи?
— Да хоть завтра. Я уже большую часть у Оксаны оставил, а ты и не заметила. Пришел только документы забрать и насчет квартиры решить.
— Квартиру покупала моя мама, — шепотом сказала Таня. — Оформлена на меня.
— Да пожалуйста, живи и дальше, — Вадим зло усмехнулся. — Без меня тут всë быстро развалится.
Таня не удержалась:
— Почему ты так со мной разговариваешь? Я же никогда не требовала от тебя ничего лишнего. Я хотела только, чтобы ты любил сына, любил меня…
— Тань, перестань, — отмахнулся он. — Любовь прошла. Лучше заканчивай этот спектакль.
Лариса Николаевна, услышав эти слова, вдруг решительно шагнула ближе:
— Вадим, ты не понимаешь, что наделал. Ты своей дурью всё ломаешь.
— Мама, хватит! — повысил голос Вадим. — Я взрослый человек. Это моя жизнь, и я сам буду решать, как и с кем её проводить.
Он махнул рукой, вышел из кухни, а свекровь без сил опустилась на табуретку:
— Тань, прости меня. Я не воспитывала его эгоистом…
— Да всё нормально, Лариса Николаевна, — ответила Таня, чувствуя, как у нее внутри всё горит от обиды. — Бывает.
Ей хотелось плакать, кричать, злиться, но у неё не было ни сил, ни права на истерики. Рядом за стеной в своей кроватке спал сын, и ради него она решила держаться.
***
На следующий день Таня пошла на работу в супермаркет, как обычно. За кассой стояла её подруга Светкэа — пухленькая, веселая девчонка, которая всегда готова подставить плечо. Увидев Танино лицо, Света встревоженно спросила:
— Тань, ты чего такая? И не говори, что устала, у тебя глаза — будто горе какое случилось.
— Горе и случилось, — горько усмехнулась Таня. — Вадим меня бросил… Сказал, что я неухоженная.
— Вот гад. — Света покачала головой. — И давно он такой?
— Да уже несколько месяцев ходил хмурый, а теперь всё: нашел себе, как говорит, “ухоженную.”
— И что делать будешь? — Света вышла из-за кассы, пока не было покупателей. — Родителям своим сообщала?
— Нет у меня их уже, — ответила Таня, сжимая кулаки. — Дед в деревне — да он старый, ему самому помогать надо, а не меня жалеть. Пока работаю. Буду как-то жить, сына растить.
— Ты только не молчи, не замыкайся. Мы тебе поможем, кто чем может.
Таня кивнула и улыбнулась подруге через силу. На душе было горько, но хоть кто-то искренне сочувствовал.
***
В тот же вечер, когда Таня вернулась домой, Вадим с пакетом ходил по коридору и собирал оставшиеся вещи. Увидев жену, он просто произнес:
— Я не буду устраивать сцен. Ты тоже не начинай.
— Я и не собиралась, — тихо ответила она. — Ты определился насчет алиментов?
— Оксана говорит, что я должен платить. Так и сделаю. Мне не нужны проблемы с законом.
— Ясно, — отрезала Таня. — С сыном будешь видеться?
— Конечно. Я ж не сволочь, — нахмурился он. — Мне только нужен порядок в этом вопросе. Я сообщу, когда смогу забирать его к себе.
— Ладно, делай что хочешь, — махнула она рукой и прошла в комнату, слыша, как он перебирает в зале книги и диски.
Спустя полчаса он вышел, на ходу натягивая куртку, и негромко сказал:
— Я пошёл.
— Вали, — еле произнесла Таня, стараясь не разрыдаться.
***
Через неделю Таня собралась сходить к Ларисе Николаевне: нужна была помощь с сыном, да и поговорить хотелось по-человечески. Свекровь встретила её в дверях:
— Танюшка, дорогая, заходи. Не представляешь, как я переживаю.
— Да я сама не знаю, что делать, — ответила Таня, проходя в квартиру. — Вроде всё закончилось, а на душе такое ощущение, будто я одна против всего мира.
— Понимаю. — Лариса Николаевна провела её на кухню, поставила чашки. — Бери конфеты, я тут сама шоколад растапливала, делала глазурь.
Таня взяла конфету, но есть не хотелось. Зато она вдруг выпалила:
— Вы Вадима видели? Как он там?
— Он звонил. Говорил, что всё у них хорошо. Оксана эта работает косметологом, и, мол, клиенты у неё обеспеченные. Тебя, конечно, он не вспоминал.
Таня горько усмехнулась:
— Ну, чего и ожидать.
— Танюшка, я могу посидеть со Славкой, если тебе будет надо. Сама-то сходи куда, отдохни маленько. Я не настаиваю, но, может, развеешься.
Таня на миг задумалась и, взглянув на свекровь, пожалела её: ведь и ей сейчас тяжело, сын фактически вычеркнул мать из своей новой жизни.
— Лариса Николаевна, спасибо. Я подумаю.
***
Шли дни. Таня работала, старалась поддерживать дом в порядке. Славка бегал по квартире и требовал внимания. Однажды вечером позвонил Вадим:
— Алло, Таня, у меня тут деньги задержали, алименты пришлю позже.
— Ладно, — ответила она сухо.
— Слышь, я хотел в воскресенье забрать Славку, погуляем с Оксаной в парке, может, в кафе зайдём.
Таня еле сдержалась от подколки, но промолчала:
— Хорошо. Во сколько приедешь?
— В десять. Только давай без упрёков.
Пришло воскресенье. Вадим появился с опозданием, рядом с ним на пороге стояла Оксана в куртке с пушистым воротником, с ярко накрашенными губами.
— Ну что, Славочка, поедешь с нами? — пропела она, глядя в сторону коридора, где прятался любопытный мальчишка.
— Да… — ответил он неуверенно, смотря то на маму, то на отца.
Таня почувствовала комок обиды в душе, но сказала спокойно:
— Давай, одевайся. Только не задерживайтесь допоздна, пожалуйста.
— Ага, — Вадим взял сына за руку. — Не волнуйся, всё будет нормально.
Когда они ушли, Таня долго смотрела на закрытую дверь, из глаз капали слёзы.
***
Время шло. Вадим алименты высылал нерегулярно, но иногда привозил сладости Славке. Сына забирал нечасто. Таня потихоньку начала приходить в себя: сменила причёску, чуть обновила гардероб, сделала перестановку дома. Не то чтобы это её спасло от одиночества, но хотя бы чувствовала себя увереннее.
Однажды вечером ей позвонила Оксана. И это было неожиданно.
— Привет, Таня, это Оксана.
— Слушаю.
— Извини, что беспокою, но с Вадимом у нас… У него совсем плохо с деньгами, да еще на меня кричит, что я много трачу на салоны.
Таня закрыла глаза, прислонившись к стене:
— И зачем ты мне это говоришь?
— Не знаю… Может, ты подскажешь, как с ним быть. Он же твой бывший муж, ты его знаешь лучше.
— Да? — Таня с горечью усмехнулась. — Думаешь, я знаю? Он от меня ушёл, потому что я, видите ли, не ухоженная. А ты — ухоженная. И что дальше?
На том конце повисло недоброе молчание, потом Оксана тихо прошептала:
— Мне страшно. Он стал агрессивным, может нагрубить. Я уже думала с ним расстаться — да боюсь, вдруг он начнёт мстить или ещё что…
— Сочувствую, — ответила Таня и поняла, что не чувствует злорадства, а скорее усталость. — Но помочь тебе ничем не могу.
— Понимаю… — пробормотала Оксана. — Ладно, извини.
Таня положила телефон и машинально подумала: «Вот оно как обернулось…»
***
Через пару недель позвонил Вадим, уже поздно вечером. Голос был неспокойным:
— Тань, прости, что в такое время. Можешь открыть дверь? Мне надо кое-что забрать.
Она впустила его в прихожую:
— Что случилось?
— Оксана выгнала… — глухо произнес он. — Сказала, чтоб я не возвращался.
— И куда теперь?
— Не знаю. Мама меня не пустила: кричит, что я сам виноват. Я там поругался, в общем… Тань, может, я пару дней у тебя перекантуюсь?
Таня посмотрела на него — замёрзшие руки, нервный взгляд. Когда-то она пыталась сохранить семью, теперь же только устало вздохнула:
— Нет, Вадим, живи, где хочешь, но не здесь. У тебя же есть друзья.
— Тань, ну я же отец Славы, — он приподнял руки, будто умоляя. — Пойми…
— Понимаю, но поздно. Ни я, ни твоя мама, похоже, не готовы принимать тебя, когда ты вдруг вспомнил про нас.
Он долго стоял, опустив голову, а затем тихо сказал:
— Я же не думал, что так получится…
— Всегда есть последствия, Вадим. Ты хотел свободы — получай. Я не держу на тебя зла, но и не хочу возвращаться к тому, что было.
Он поджал губы, словно собирался что-то возразить, но промолчал, обернулся и вышел.
Таня закрыла за ним дверь. В комнате притихший Слава всё слышал. Он выглянул:
— Мам, это папа приходил?
— Да, сынок.
— Он больше с нами никогда жить не будет?
— Нет, — с трудом произнесла Таня и притянула его к себе.
Она знала: их семья уже никогда не будет прежней. Вроде бы она устояла, сохранила квартиру, нашла в себе силы жить дальше. Но счастья от этой “победы” не чувствовала.
Лариса Николаевна перестала общаться с сыном, обиженная на его предательство и грубость. Оксана теперь боялась выходить одна в позднее время, переживая, что Вадим может явиться и устроить скандал. А Вадим скитался по знакомым, жалуясь на несправедливую жизнь, но меняться не хотел.
И лишь маленький Славка, пока ещё не понимая всей глубины размолвки взрослых, тихо ждал, что однажды папа с мамой помирятся. Но надеждам этим сбыться было не суждено.
