Дмитрий ощутил, как внутри него разгорается гнев.
— Мама, это правда?
Вера Ивановна отвернулась к стене.
— Мне действительно было плохо…
— Да это у неё просто давление скачет! — не унимался сосед. — Врач сказал, что всё из-за её нервов, чистая психосоматика!
Дмитрий встал.
— Значит, ты опять врёшь. Опять пытаешься манипулировать.
— Я не вру! — повернулась к нему мать. — Мне действительно плохо было! Из-за вас!
— Нет, мама. Тебе плохо из-за тебя самой. Из-за того, что ты не хочешь уважать наши границы, принимать Тамару как мать моей дочери, а видишь в ней врага.
Он направился к выходу.
— Дмитрий! Не уходи! — крикнула Вера Ивановна. — Я могу измениться! Дайте мне ещё шанс!
Дмитрий остановился у двери.
— Мы давали тебе много шансов. Но ты не желаешь меняться. Ты хочешь, чтобы все плясали под твою дудку. Так не будет.
— Я буду жаловаться! — выкрикнула она. — В органы опеки! Скажу, что вы не даёте мне видеться с внучкой!
Дмитрий обернулся, в его взгляде была глубокая усталость, и мать смолчала.
— Жалуйся. Мы расскажем, как ты обижаешь мою жену при ребёнке, как Оля плачет после твоих визитов, как ты приходишь вечером и будишь её. Думаю, органы опеки займут нашу сторону.
Он вышел, оставив мать в палате. Сосед по койке фыркнул.
— Вот так, мамаша. Сама виновата. Я своих внуков каждую субботу вижу. Почему? Потому что не лезу в их жизнь и уважаю их выбор.
Вера Ивановна закрыла лицо руками и расплакалась. Но эти слёзы отличались от привычных манипулятивных — это было настоящее осознание утраты сына и внучки из-за своей неспособности отпустить контроль.
Дома Дмитрия встретили два взгляда — встревоженный взгляд жены и любопытные глаза дочери.
— Папа! — подбежала Оля. — Ты был у бабушки?
— Да, солнышко.
— Она больше не будет кричать?
Дмитрий поднял дочь на руки.
— Не знаю, малышка. Но если будет — мы её не пустим, хорошо?
— Хорошо! — обняла папу за шею Оля. — Я люблю, когда тихо и спокойно.
Тамара подошла к мужу и вопросительно посмотрела на него. Дмитрий покачал головой, давая понять, что расскажет позже, когда Оля уснёт.
Вечером, после того как уложили дочку, они сели на кухне за чашкой чая, и Дмитрий рассказал о визите в больницу.
— Она не изменится, — констатировала Тамара. — Для неё контроль важнее отношений.
— Знаю, — Дмитрий взял жену за руку. — Прости, что так долго не мог это признать. Я всё надеялся, что она примет тебя, будет нормальной бабушкой для Оли.
— Не извиняйся. Это твоя мама, тебе было сложно. Но теперь нам нужно думать о психическом здоровье и благополучии Оли.
— Согласен. Больше никаких встреч без нашего согласия и контроля. Если она не может вести себя нормально — вообще никаких встреч.
Прошел месяц. Вера Ивановна выписалась из больницы и успокоилась. Не звонила, не приходила, не писала. Дмитрий иногда узнавал о ней от общих знакомых — жива, здорова, но жалуется всем на неблагодарного сына.
А потом случилось неожиданное. Однажды вечером в дверь позвонили. Дмитрий открыл — перед ним стояла мать. Но это была уже не та Вера Ивановна, которую он знал. Никакой агрессии и обвинений. Она выглядела усталой и грустной.
— Можно войти? Я хочу поговорить. Спокойно.
Дмитрий впустил её. Тамара напряглась, но Вера Ивановна подняла руку в жесте примирения.
— Я не буду скандалить и не буду требовать видеться с Олей. Я просто хочу спокойно поговорить.
Они уселись в гостиной. Вера Ивановна долго молчала, подбирая слова.
— Я много думала и в больнице, и потом. Сосед по палате сказал мне одну вещь — что я сама виновата в том, что потеряла вас. И это правда.
Дмитрий и Тамара обменялись недоверчивыми взглядами.
— Я всегда думала, что имею право указывать, как вам жить, — продолжала мать. — Что моё мнение важнее всего. Но я ошибалась. Вы взрослые, у вас своя семья и свои правила. Я должна это уважать.
— Мама… — начал Дмитрий, но она остановила его.
— Позволь мне договорить. Я знаю, что много раз обижала Тамару, говорила гадости, критиковала. Тамара, прости меня. Ты хорошая жена моему сыну и добрая мать моей внучке. Я была неправа.
Тамара не знала, что ответить. Это было настолько неожиданно, что ей трудно было поверить в искренность свекрови.
— Я не прошу, чтобы всё сразу вернулось как прежде, — продолжала Вера Ивановна. — Я понимаю, что доверие потеряно. Но, может быть, со временем, если я докажу, что изменилась, вы дадите мне шанс? Я готова соблюдать любые ваши правила. Только не лишайте меня возможности иногда видеться с внучкой.
— Мама, а это не очередная манипуляция? — прямо спросил Дмитрий.
Вера Ивановна горько улыбнулась.