Увлекательные рассказы, изысканные рецепты из простых продуктов, полезные советы для здоровья и красоты! Приобрести витамины и добавки
Если кто-то скажет, что жильё — это не главное, — смело плюйте в лицо. Или хотя бы мысленно. Потому что ничто не сравнимо по значимости с квадратными метрами для семейной женщины.
Особенно когда эти самые метры — съёмные, а хозяйка квартиры — женщина с характером в духе восточной тётки, которая всех молодых девушек нарекает «девками».
Елена проснулась от ярких солнечных лучей и неприятного предчувствия. Сначала ей показалось, что это последствия вчерашнего разговора с Игорем о ипотеке. Он вновь упомянул, что «надо помочь маме с ремонтом». И опять она забыла о том, что у них самих нет ни своей кухни, ни ванной, где можно расслабиться, уставившись в потолок и поплакать без лишних глаз. Она взяла телефон проверить баланс карты.
Почему именно сейчас — не понимала. Интуиция, женская. И тут её настигла правда, словно пощёчина в семь утра — отрицательный баланс в 382 тысячи гривен.
Минус. Минус! Это был первый взнос по ипотеке, их «совместный счёт». Ну, относительно общий — ведь она туда закидывала деньги, а Игорь их снимал.
«Наверное, какой-то системный сбой, ошибка…» — мелькнула у неё мысль. Но вскоре пришло сообщение:
«Перевод СберБанк Онлайн, получатель: Егорова Нина П. — 380 000 грн.»
Мама… Конечно же, мама. Кто же ещё?
На кухне Игорь безразлично ждал омлет. Волосы у него стояли дыбом, глаза красные — вчера опять с другом обсуждали «жизненно важные вопросы». Никто и не думал, как сказать жене, что он украл у неё мечту.
— Ты что, совсем с ума сошёл? — сорвалась с порога она, без приветствия, без кофе, без «доброе утро».
— Что случилось? — поспокойнее, словно не ожидая агрессии в ответ.
— Деньги! Куда они делись? Почему без моего ведома?! — голос дрожал от злости.
— Мамке были нужны, — пожал плечами он. — Сломалась стиральная машина, печка, ещё крыша протекла…
— Ага. Ещё ноги переломала и зрение потеряла? Ты правда думаешь, она скажет: «Сынок, не надо, я справлюсь»? Она тебя словно на поводке держит!
— Не надо перебарщивать, это моя мать, — сухо произнёс он.
— А это мой счёт. Мои деньги. Это — кража, Игорь.
— Давай без драм, — поморщился он. — Мы же семья. Ты же не против помочь маме?
— Помочь — это перевести тысячу. А не отдать ей нас с потрохами! Кстати, я же хотела оформить ипотеку!
— Ну и что? Через полгода возьмём.
Елена резко поднялась со стула, тот заскрипел. Она тяжело дышала, словно после марафона. В голове пустота, а в груди — пульс как перед боем. Это был не просто спор. Это были границы. Край. Точка невозврата.
Она вышла из кухни, захлопнув дверь. Хотела, чтобы он услышал, увидел: эта дверь — не последняя, которую она захлопнет.
— Марина, я совсем с ума схожу, — шептала она подруге во время обеденного перерыва. — Это же предательство, понимаешь? Он просто забрал всё.
— Мать для него — святое, — пожала плечами Марина. — А ты — не святая. Ты — жена и всегда будешь соперничать с его мамой.
— Что же мне делать? — опустила Елена голову на пластиковый столик. — Мне 33, я хочу нормальный дом, свой, понимаешь? А он…
— Купи себе машину.
— Что?
— Совсем серьёзно. Оформи её на себя, чтобы хоть что-то осталось у тебя. Пока ты не останешься у разбитого корыта с его мамиными кастрюлями.
Прошло семь дней. Елена взяла кредит — на машину. На себя. Игорь узнал случайно, увидев документы в ящике.
— Ты с ума сошла? — закричал он. — Машина? Мы же копим на квартиру!
— «Мы» — когда оба в деле. А ты вкладываешься в мамин ремонт. Я занимаюсь своей жизнью, — ответила спокойно она.
— Из принципа?
— Именно. Из принципа и из чувства самосохранения, Игорь.
На следующий день позвонила Нина Петровна:
— Вика, дорогая, зачем машину оформила? Деньги ведь можно было вложить в будущее…
— Моё будущее — это я. А не ваши текущие ремонты.
И она положила трубку. Без истерик, без трясущегося голоса. Потому что иногда единственный способ напомнить себе, что у тебя есть право на собственные решения — приобрести машину.
Елена вышла на балкон. Апрель был слякотным и серым, как и её брак. Но во дворе стояла машина — блестящая, новая, оформленная на неё. Маленькая, но своя.,— Всё только начинается, Нина Петровна… — мелькнула мысль в её голове. — Вы ещё покатаетесь на моей машине.
***
Утро началось с чашки кофе и тревожного предчувствия.
Елена приоткрыла окно, взглянула во двор и застыла. Там, где стояла её машина, осталась лишь грязная лужа. «Киа Рио» нигде не было видно.
Первой мыслью было, что её эвакуировали. Затем пришла догадка, что автомобиль угнали. Но внутри уже крепко засела уверенность: это сделал он.
Игорь.
— Алло! — она взревела в телефон, не дожидаясь приветствия. — Где машина?!
— Спокойнее, я отвёз её.
— КУДА?!
— Маме нужно было съездить в поликлинику, у неё давление прыгнуло, а такси ждать долго…
— Ты с ума сошёл? Ты на себя её оформил?! Ты вообще документы читал?! Машина — МОЯ!
— Перестань орать, как рыночная торговка! Это всего лишь техника, а не ребёнок твой! Верну вечером.
— Ты решил, что я мебель, а машина нужна маме?!
Она бросила трубку, словно гранату. Потом разрыдалась — ведь нет ничего унизительнее, чем быть женой, чувствуя себя вещью, которую можно переставлять, отдавать, переносить.
— Он совсем с ума сошёл?! — возмутилась Марина на обеде. — Ты понимаешь, что это уголовное дело?
— Какая статья, Марина, ты же в курсе… Он же муж. Значит, можно всё.
— Нет, Вика. Муж — не нотариус и не судья. Если хочет маме помочь — пусть берёт кредит. А твоя машина принадлежит тебе. Подавай заявление.
— Куда? В Загс?
— В полицию. Хотя лучше сразу к юристу.
Вечером Елена вернулась домой и застала Нину Петровну на кухне. Та варила варенье. Без спроса. В её кастрюле. В её арендованной кухне.
— Елена, ну почему ты так нервничаешь, — мягко заговорила свекровь. — Мы же одна семья.
— Ага. Семья, где имущество — это муж и его мама, а жена — приложение.
— Ну ты же понимаешь, что в наше время техника была общей. Всё — для дома.
— Для какого? Для вашего? Или для квартиры, где я прописана как временная квартирантка?
— Не начинай. Игорь старался. Он тебя любит. Просто он переживает за меня.
— А я? Я что, не человек? Я — банкомат с яйцами? Стиральная машина с ногами?
— Ой, хватит уже, — устало махнула Нина Петровна. — Ты всегда раздуваешь из мухи слона.
Елена подошла к столу, глядя ей в глаза. Руки дрожали.
— Вы продали мою машину?
— Что?.. — свекровь задумалась.
— Игорь говорил, что «отвёз». А в ГИБДД я узнала — переоформили на него.
— Ну так ты же хотела свободу. Получай. Без машины, зато с принципами.
Ночью случился скандал. С криками, бросанием чашки и соседом, который стучал по батарее и кричал:
— Успокойтесь уже, люди! У нас дети спят!
— Ты продал МОЮ МАШИНУ?! — задыхаясь, выкрикивала Елена.,— Я взял деньги. Маме нужно было погасить долг.
— КАКОЙ ДОЛГ?!
— Она брала в «Хоум-кредите» кредит на пластиковые окна.
— Да пошли вы оба к чёрту! Окна, долги, мама — теперь вся ваша семейная жизнь! Без меня.
— Ты не осознаёшь, что она уже пожилая!
— А ты не замечаешь, что я тоже ещё жива!
Через три дня Елена находилась на приёме у юриста. Молодая женщина лет двадцати пяти в строгом пиджаке говорила чётко:
— Если автомобиль зарегистрирован на ваше имя, а супруг реализовал его без доверенности, это незаконно. Можно подать иск. Помимо этого — моральный ущерб и возмещение убытков.
— А если он отвечает, что «мы же семья»?
— Это аргумент для кухонных разговоров, но не для суда.
Она подала заявление, подробно изложила всё, спокойно и точно, словно в аптеке.
Игорь звонил, но она не брала трубку. Свекровь отправляла сообщения:
«Елена, подумай, Игорь нервничает, у него вскрылась язва…»
«Вика, мы же семья, всё можно было бы уладить по-человечески…»
«Если подашь в суд, ты разрушишь нашу жизнь!»
Она не отвечала.
Прошло два месяца.
Раздался звонок из суда. Судья сообщил:
— Иск удовлетворён. Сумма компенсации — 720 тысяч гривен. Оценка машины, плюс моральный ущерб.
Елена сидела молча, глядя в окно. На улице шёл дождь, но внутри — впервые за долгое время — светило солнце.
Она написала Марине:
«Мы выиграли. Я свободна. И у меня теперь есть деньги на первый взнос. Теперь уж точно – МОЙ.»
Тем временем в квартире Нины Петровны:
— Игорёк, зачем расстраиваться? Подумаешь, суд! Зато теперь у тебя язва — поедешь в санаторий бесплатно!
Игорь смотрел в стену, на которой висели её новые пластиковые окна, светлые и блестящие.
Но вид из них оказался пустым. Елена ушла. Насовсем.
***
Оформление ипотеки заняло два месяца. Елена разбиралась в бумагах, ездила в банк, подписывала документы, пересчитывала и проверяла снова. Она так уставала, что вечерами не хватало сил даже на чашку чая.
Но, когда она стояла в новом подъезде, на пятом этаже, перед дверью с замком, который ещё пахнул пластиком, — она улыбалась широко, до слёз.
— Ну что, — сказала Марина, держа шампанское и пластиковые стаканчики, — теперь ты законная владелица квадратных метров и обладательница морального иммунитета. Поздравляю.
— Спасибо, — глубоко вдохнула Елена. — Знаешь, Марина, впервые я ощущаю, что это МОЁ.
— Вот именно. Главное не кто рядом, а что внутри.
Они пили шампанское, стоя на полу у стены, рядом с двумя коробками с вещами. Больше ничего — ни мебели, ни штор (к счастью), ни милых безделушек. Лишь пустота и пространство для новой жизни.
Через неделю Елена приобрела диван. Потом — чайник. Потом собрала бумаги на смену фамилии. Да, наконец: всё. Прощай. Без Игоря, без его матери, без спектакля под названием «односторонние семейные ценности».
И вот, когда всё устаканилось, когда жизнь снова двинулась своим путём, он появился вновь.,Прямо у порога подъезда, с букетом жёлтых тюльпанов (в ноябре!), в поношенной кожаной куртке и глазами виноватой собачки.
— Привет… — тихо прошептал Игорь.
— Что ты здесь делаешь?
— Просто… хотел с тобой поговорить.
Они находились в кафе неподалёку от дома. Чужом, лишённом их совместной истории. Елена молчала. Игорь аккуратно ложкой ел пирожное, словно школьник. Его щеки были впалыми, а под глазами виднелись тёмные круги.
— Ты… выглядишь неплохо, — наконец проговорил он.
— Я свободна. На свободных людей это идёт.
— Я по тебе скучаю.
— Я — нет.
— Вика… я понимаю. Раньше я был… дурак.
— Был? Думаешь так и сейчас. Просто теперь у тебя язва и пластиковые окна, а у меня — своя квартира. Всё честно.
— Я разводюсь с мамой… точнее, я съехал. Понял, что я переборщил.
— Серьёзно? Всего два года брака, иск в суд, потеря жены и выплаты — и ты осознал, что перегнул палку?
— Я могу всё вернуть. Исправить ошибки.
— Нет, Игорь. Ты не в силах этого сделать. Потому что уважение — не тот товар, что можно обменять, как новую стиральную машину.
— А ты изменилась…
— А ты остался прежним. Вот в чём вся разница.
Он ушёл. Оставив тюльпаны на столе. Они стали нелепым напоминанием о том, что можно приобрести в цветочном магазине за 800 гривен — но нельзя вернуть то, что ушло навсегда.
Спустя несколько месяцев Елена приобрела себе машину. Новую. Уже не «Киа», а белую «Тойоту» с чистым салоном, который ещё пах пластиком.
— Вот это да! — восхищалась Марина. — Новенькое авто, ипотека, статус «бывшая» — теперь ты женщина-легенда!
— Марина… знаешь, что я поняла?
— Что?
— Свобода — это когда тебе никто не звонит и не спрашивает, почему ты не подарила его маме кастрюлю.
Она ехала по вечернему Кременчугу. Светофоры, шум, пробки — всё как обычно. Но на душе царило спокойствие.
На светофоре рядом остановилась чёрная «Волга». За рулём сидел седовласый мужчина в пальто. Он посмотрел на неё и кивнул. Улыбнулся искренне.
Елена ответила кивком. Свет переключился на зелёный. Они разъехались.
Внутри у неё что-то откликнулось. Совсем не из-за грусти.
А потому, что впереди — целый мир. И никто не сможет отнять ни машину, ни покой, ни её саму.
ФИНАЛ.
Елена обрела свободу, самостоятельность и себя. А Игорь… остался один с окнами и пустым стулом напротив.