Он опустился на колени и обхватил её живот ладонями. — Ты чувствуешь? — его голос дрожал. — Он слышит нас… Ольга, ты не чужая для меня.
Ты дороже всего, что было у меня за последние годы. — Не надо! — Она резко отстранила его руку.
Слезы в глазах не позволяли продолжать. — Ты обязана любить Татьяну!
Это её ребёнок!
Я — никто! — Нет! — Он встал, лицо его оказалось близко к её. — Ты не никто.
Я люблю тебя.
Боишься этого слова? Я тоже, но это правда.
Ольга зажала рот ладонью.
Она понимала, что сейчас должна выгнать его, закрыть дверь и больше не впускать.
Но сердце билось в унисон с малышом в животе — быстро и страшно сладко. — Игорь…
Я не хочу разрушать твою жизнь.
Я и так лишняя.
Ты понимаешь, что творишь?
Он протянул руки, но она не дала себя обнять.
Села за стол и уставилась в кружку. — Уходи.
Уходи сейчас же.
И не возвращайся.
Пока ещё можно всё остановить.
Игорь замолчал, глядя на неё так, словно хотел запечатлеть этот момент в памяти.
Потом кивнул и направился к двери.
Уходя, он всё-таки произнёс, не оборачиваясь: — Я не вернусь только если ты скажешь, что не любишь меня.
Скажи это, Ольга.
Она молчала.
Лишь так крепко сжала край стола, что пальцы побелели.
Ребёнок внутри толкнулся снова — словно напоминая: ты — их мост и пропасть одновременно.
Игорь вышел.
Дверь закрылась тихо, почти вежливо.
А Ольга сидела, понимая: назад пути нет.
Даже если повторить «нет» сто раз.
Уже слишком поздно.
▫️▫️▫️▫️▫️
Ольга открыла дверь на стук — в халате, с влажными после душа волосами.
Перед ней стояла Татьяна.
Лицо её было бледным, под глазами синяки, глаза искрились. — Ты чего… Татьяна? — Ольга сразу отступила, но та вошла в квартиру без приглашения.
Татьяна огляделась.
На кухонном столе стояла кружка.
Его кружка.
Она знала её до самых трещин: белая, с трещиной у ручки. — Он был здесь? — голос Татьяны звучал почти спокойно, но под этой поверхностью скрывалась ярость. — Татьяна, послушай… — Ольга потянулась к ней, но та резко отдернула руку. — Не трогай меня! — Татьяна закричала так громко, что Ольга вздрогнула. — Ты спала с ним?
Скажи!
Спала?!
Ольга молчала.
Её губы дрожали.
Ребёнок внутри словно откликнулся, сильно толкнув в живот, и она инстинктивно обняла себя руками. — Ты разрушила всё.
Всё!
Ты была мышкой, бедной сироткой.
А теперь смотри, что! — Татьяна рассмеялась — коротко и горько, словно плюнула. — Он теперь кто тебе?
Муж?
Любовник?
Отец твоего… моего ребёнка?! — Это не так! — Ольга заговорила быстро, сквозь слёзы. — Я не хотела!
Я себе обещала!
Но он… он несчастен с тобой!
Ты же знаешь это!
Татьяна замолчала.
Она смотрела на Ольгу так, будто желала ударить. — Несчастен? — прошептала она. — Знаешь, Ольга, он всегда был моим.
Даже тогда, когда был никем.
Я поднимала его, когда он падал.
А ты что?
Ты — чужая.
Ты всего лишь живот!
Ольга отвернулась к стене.
Её плечи тряслись. — Я знаю.
Я ненавижу себя за это.
Но он больше не твой.
Он сам выбрал, Татьяна.
Ты потеряла его.
Татьяна подошла совсем близко.