Она нажала на ручку. Дверь поддалась, впуская в квартиру ледяной воздух с площадки, запах сырости и облупленных стен. Леся вытащила чемодан за порог — колёсики глухо стукнули о бетонный пол. Она стояла, удерживая равновесие: одна нога ещё в квартире, другая — уже за её пределами.
Богдан опустил книгу на колени. Его взгляд скользнул к двери. На её силуэт. На чемодан у ног. Раньше он вставал, подходил к ней, касался руки, говорил что-то — не столь важно что именно. И она возвращалась. На несколько дней. Иногда на пару недель. А потом всё повторялось по кругу.
Сегодня он остался сидеть. Усталость будто осела внутри него тяжёлой гущей, вязкой и неподъёмной. Он больше не ощущал себя ни тем, кто должен спасать ситуацию, ни даже сторонним наблюдателем происходящего. Просто человек, которому надоело ждать очередного витка.
Леся обернулась через плечо и посмотрела на него. Лицо было спокойным, почти отрешённым. Только глаза выдавали — она выжата до предела.
— Ты не держишь меня, — произнесла она негромко. Это не был вопрос.
— Не держу, — ответил он спокойно.
Она чуть заметно кивнула — медленно и как будто подтверждая то, что оба давно понимали без слов. Повернулась и вышла в подъездную темноту. Чемодан застучал по бетону всё дальше и дальше.
Потом звук внезапно оборвался.
Наступила тишина.
Богдан продолжал сидеть на диване и смотреть в сторону открытой двери. Холод пробирался внутрь квартиры: полз по полу, цеплялся за стены ледяными пальцами. Он не пошевелился с места — лишь держал книгу в руках и ждал чего-то неопределённого.
Прошла минута или две… а может быть и больше.
И вдруг снова послышался знакомый скрип колёсиков чемодана — теперь приближающийся.
Он остался неподвижен.
В дверях снова появилась Леся: втянула чемодан обратно внутрь квартиры и поставила его у стены рядом с входом. Затем закрыла дверь — тихо-тихо, без звука защёлкивания замка — и прижалась к ней спиной, словно нуждаясь в опоре или просто собираясь с силами перед следующим шагом.