На следующий день она оформила выходной и направилась на автостанцию. Дорога до районного центра заняла около трёх часов, а оттуда пришлось добираться до села попутками.
Бородянка встретила её покосившимися изгородями и пустующими домами. Из тридцати построек обжитыми выглядели лишь десяток. Евдокия — пожилая женщина в ярком халате — дожидалась у калитки.
— Ну вот ты и приехала! — с теплотой обняла она Киру. — Такая же, как Ульяна в молодости, вылитая.
Дом тёти оказался крепким, ухоженным. Внутри пахло мятой и старинными книгами. На комоде действительно стояло Кирино фото — то самое, которое мама когда-то отправляла на конкурс красоты в местную газету лет десять назад.
— Она вас ждала, — тихо произнесла Евдокия. — Всё последнее время повторяла: «Кире дом пригодится. В городе ей одной тяжело».
Кира медленно обходила комнаты, стараясь пробудить воспоминания. На кухне висела вышитая вручную скатерть, в спальне стоял резной сундук с потёртыми краями. Но всё казалось чужим и незнакомым.
— А почему мама ничего не говорила о тёте Ульяне?
Евдокия тяжело вздохнула:
— Из-за мужчины разругались они. Василий тогда был единственным красавцем в селе. Твоя мать его любила, но уехала учиться в город. А он начал за Ульяной ухаживать… Потом женился на ней, да запил сильно. Все её беременности заканчивались несчастьем из-за побоев… Когда твоя мать приехала сюда с тобой на каникулы — тебе тогда лет пять было — Василий совсем голову потерял. К ней начал приставать… Она тебя схватила и больше сюда не возвращалась. Ульяна обиделась страшно: подумала, что сестра мужа у неё увела…
— А что стало с этим Василием?
— Давно умер уже… Печень отказала от водки… А Ульяна одна осталась жить… Только перед самой смертью твоей матери они помирились наконец-то… Ульяна даже ездила к ней в больницу…
На следующее утро, в день похорон, Киру разбудил детский плач за стенкой: соседский малыш звал маму сквозь сонную тишину дома. И вдруг ей ясно представилось: точно так же когда-то плакала здесь она сама… Мама куда-то ушла по делам или просто вышла из дома, а она осталась одна среди чужих стен — испуганная и растерянная.
Воспоминания хлынули потоком: запах свежих блинов по утрам; как тётя Ульяна показывала ей плести веночки из одуванчиков; как дядя Василий грубо хватал маму за руку, а та вырывалась и плакала…
На похороны собралась вся деревня — человек двадцать набралось… Помогал нести венки участковый Данило: высокий мужчина с широкими плечами и серьёзными серыми глазами… Несколько раз он бросал взгляды на Киру так внимательно, будто пытался что-то припомнить…
— Вы Кира? — подошёл он после отпевания. — Я Данило… Мы когда-то детьми были знакомы…
Она всматривалась в его лицо долго и напряжённо… но воспоминания не приходили.
— Простите… совсем не помню…