Всё началось с мелочи — с незначительной, на первый взгляд, детали. Владислава и представить не могла, что этот пустяк обернётся бездной, в которую страшно заглянуть. Всё началось с клубники.
Злата — её дочь, её свет и воздух, девять лет любви и заботы — внезапно покрылась алыми пятнами после кусочка десерта. Владислава не придала этому большого значения. Ну подумаешь, аллергия — бывает. Но когда врач, даже не взглянув в карту, бросил: «У некоторых бывает реакция на ягоды», — внутри что-то дрогнуло. В их семье ни у кого никогда не было аллергии. Ни у неё самой, ни у мужа, ни у родителей.
А потом — глаза.
Карие. Глубокие и тёплые, как шоколад или ночное небо. Такие же были у мужа. А у Владиславы — серо-голубые, как рассвет над морем. Она смотрела на Злату и словно видела чужого ребёнка: ни одной знакомой черты. Ни формы бровей, ни очертаний подбородка, ни даже той привычки щуриться при ярком свете — такой родной и передающейся по наследству.
— Генетика сложна для понимания, — врач снисходительно усмехнулся, перелистывая результаты анализов. — Рекомбинации генов бывают самые разные… Может быть, по линии свекрови кто-то был похож?
Владислава молчала. Она не пыталась спорить или оправдываться. Она слушала сердцем — а сердце матери невозможно обмануть. Оно чувствует ритм ребёнка даже тогда, когда между ними нет кровного узла. И сейчас оно сбивалось с такта.
Поздней ночью, когда дом погрузился в сонную тишину и муж спал рядом, а Злата мирно дышала под одеялом с мягким зайцем в объятиях, Владислава достала старую коробку из пыльного угла шкафа наверху. Там хранились воспоминания из роддома: пелёнка с запахом младенчества, бирочка с именем новорождённой, фотография в розовых купатах и свидетельство о рождении.
Она перечитывала каждую строчку вновь и вновь — будто молитву наизусть выученную за годы материнства. И вдруг взгляд остановился на подписи медсестры.
Неразборчивые каракули будто специально были выведены так криво и нечётко… Как если бы кто-то хотел скрыть правду от постороннего взгляда… Как если бы знал: однажды кто-то начнёт искать ответы.
И Владислава начала искать.
Сначала осторожно — словно ощупью пробираясь сквозь темноту вслепую. Затем всё более отчаянно: как мать-зверь в ловушке; как женщина на грани потери всего самого дорогого ей на свете.
Через социальные сети она вышла на женщин из того же роддома и того же дня рождения детей… Так она нашла Ганну из соседнего района: у той тоже была дочка по имени Злата.
Они договорились встретиться в кафе под осенним дождём; капли барабанили по стеклу настойчиво и тревожно — словно предупреждали о чём-то важном впереди.
Девочки сидели рядом за столиком: смеялись беззаботно и делились чипсами между собой… И вдруг Владислава заметила взгляд другой Златы… Та смотрела прямо ей в глаза… И улыбалась так же… Точно так же улыбалась её собственная дочь… Точно так же когда-то улыбалась она сама…
— Ты… ты её мама? — прошептала Владислава еле слышно; голос предательски дрожал вместе с руками; комок подступал к горлу; всё вокруг начинало расплываться перед глазами…
Ганна побледнела до мраморной белизны лица… Её глаза расширились от ужаса… Она смотрела на Владиславу будто увидела призрак далёкого прошлого…
И тогда обе женщины поняли одновременно: случилось непоправимое…
Результаты ДНК-теста поставили точку окончательно и бесповоротно.
Холодную точку цвета траура:
«Не является биологической матерью».