На четвёртое утро раздался звонок из школы.
— Ваша дочь подралась с одноклассницей, — безэмоционально сообщила завуч.
Владислава сперва решила, что речь идёт о «новенькой» Злате — та была вспыльчивой и порой не сдерживала эмоций. Однако выяснилось, что зачинщицей оказалась её тихая и примерная девочка. Та вцепилась в волосы однокласснице, которая бросила:
«Ты не настоящая. Тебя просто пожалели».
— Почему ты не позвала меня?! — Владислава схватила дочь за плечи, когда та вышла из кабинета директора с фингалом под глазом.
— Ты теперь ей мама, — девочка вырвалась и кивнула в сторону коридора, где у гардероба стояла кровная Злата.
Поздно ночью Владислава застала мужа на кухне с бутылкой коньяка.
— Ганна подала иск, — он протянул ей лист бумаги. Это было заявление о возвращении ребёнка.
— Но… ведь она сама…
— Она изменила решение. Утверждает, что мы украли у неё восемь лет жизни.
Владислава медленно опустилась на стул. В голове гудело: «Обе. Я хочу обеих». Но законы были неумолимы.
На рассвете её разбудил резкий хлопок входной двери.
— Злата?! — Владислава вскочила с постели, но в детской спала лишь одна девочка — та, которую она растила все эти годы.
На столе лежал листок:
«Я не могу. Простите»
Кровная Злата исчезла.
Финал: «Последний выбор»
Злата так и не вернулась к Ганне. Она запрыгнула в первый попавшийся автобус и доехала до вокзала в одном из украинских городов, где просидела всю ночь на лавке, дрожа от холода и тревоги. Утром её заметил полицейский патруль.
— Как тебя зовут? — спросил уставший капитан полиции, укрывая её своим поношенным плащом.
— Злата… — прошептала она и тут же добавила: — Хотя теперь я уже не уверена, что это моё имя…
Судья перенесла слушание на месяц вперёд.
— Вам нужно понять, чего вы действительно хотите, — строго обратилась она к Ганне и Владиславе. — Перестаньте рвать детей пополам.
Тем временем девочки больше не могли терпеть неопределённость и устроили настоящий протест.
— Мы не вещи! Нас нельзя делить! — закричала домашняя Злата, когда Ганна вновь попыталась увезти кровную дочь силой.
— Мы хотим быть вместе! — поддержала её вторая. — Мы одна семья! Просто у нас две мамы!
Накануне очередного заседания Владислава и Ганна остались вдвоём за закрытой дверью кабинета суда.
— Я… я не смогу отпустить её… даже если она мне чужая по крови… — всхлипывая призналась Ганна.
— Я тоже… — прошептала Владислава и крепко сжала её руку. — Но может быть… мы сможем любить обеих?
Они вошли в зал суда с неожиданным предложением:
— Мы просим оформить совместную опеку над обеими девочками. Чтобы они могли жить то у одной семьи, то у другой…
Судья долго изучала бумаги и молчала. Затем вдруг улыбнулась:
— По букве закона это невозможно… Но есть форма временного попечительства при условии вашего сотрудничества…
Теперь у Злат две семьи. Два комплекта школьных принадлежностей. Два дня рождения: один настоящий и один официальный по документам. И две мамы – которые одинаково переживают каждую простуду одной из них и радуются их общему смеху за одним столом.
Когда одна просыпается среди ночи от страшного сна – она звонит другой. И уже не важно – кто из них «настоящая».
Потому что семья – это больше чем кровь.
Это любовь без условий,
и сердце,
которое шепчет: «Ты моя» —
даже если гены молчат.