Оксана открыла глаза и сразу почувствовала — этот день не сулит ничего хорошего. И дело было вовсе не в том, что за окном моросил дождь или в холодильнике снова не оказалось молока. Просто сегодня Раиса решила напомнить о себе. Телефон зазвонил ровно в семь утра — в тот час, когда даже соседи снизу ещё не включали свою вечную перфораторную симфонию.
— Алло, Оксана, — голос свекрови звучал бодро и энергично, словно она уже успела выпить кофе, принять душ и теперь собиралась покорять мир. — Ты ведь помнишь, что у меня юбилей через неделю?
Оксана прикрыла веки и мысленно досчитала до десяти. Конечно же, она помнила. Просто надеялась, что Раиса забудет об этом событии или хотя бы сделает вид. Но нет.
— Да-да, конечно помню, — солгала Оксана, стараясь придать голосу хоть немного живости. Голова гудела так же сильно, как после бокала вина накануне, хотя она уже месяц как не притрагивалась к алкоголю. Последствия химиотерапии всё ещё давали о себе знать: врачи уверяли, что это временно, но это “временно” затянулось на три месяца. Каждое утро начиналось с ощущения тисков вокруг черепа.
— Прекрасно! — обрадованно отозвалась Раиса. — Тогда обсудим всё сегодня днём. Приезжай ко мне к трём часам — я уже список составлю.
— Какой список? — Оксана приподнялась на локте и тут же пожалела об этом: комната закружилась перед глазами.
— Ну как какой? Список продуктов! Человек двадцать будет точно. И про алкоголь не забудь: Павел сказал, его друзья без водки даже приходить не станут.
Оксана сжала зубы от раздражения. Павел… Её всегда передёргивало от того, как свекровь называла её мужа уменьшительно-ласкательно — будто он маленький мальчик лет пяти без шапки зимой.
— Раиса, мы ведь договаривались отметить в кафе… — попыталась она возразить мягко. — Я просто физически…
— Какое кафе? — перебила та с тем самым тоном презрительного сочувствия, который Оксане был особенно неприятен. — Ты же сама говорила: денег нет ни на что лишнее! А дома дешевле получится и уютнее! Ты ведь добрая девочка и понимаешь мою ситуацию…
Ты ведь добрая… Эти слова всегда служили предвестниками очередной просьбы или манипуляции: “Ты ведь добрая – уберись у меня”, “ты ведь добрая – посиди с собакой”, “ты ведь добрая – одолжи немного денег”. Доброта Оксаны давно стала её ахиллесовой пятой.
— Я правда не могу сейчас этим заниматься… Мне нужно восстановиться после лечения.
На том конце воцарилась пауза. Оксана представила себе выражение лица Раисы: нахмуренные брови и взгляд человека перед сложнейшим уравнением.
— Не можешь или просто не хочешь? — наконец последовал вопрос с нажимом. — Павел сказал мне вчера вечером: ты уже совсем как новенькая!
Оксана усмехнулась сквозь усталость. Как новенькая… Вчера она едва смогла добраться до ванной комнаты самостоятельно!
— Я совсем не в форме… У меня плохие анализы вышли недавно… Врач велел больше отдыхать.
— Ну-ну… Лежи себе дальше… Но юбилей никто отменять не собирается! Ты же не хочешь прослыть эгоисткой?
Эгоистка… Вот оно главное оружие Раисы: если откажешься помочь – ты эгоистка; согласишься – так и должно быть: ты же добрая!
— Я подумаю над этим… — пробормотала Оксана и отключила звонок.
Павел ушёл на работу ещё до рассвета – как обычно. Он всегда уходил рано и возвращался поздно вечером; а если Оксана пыталась поговорить о чём-то важном – он только отмахивался: “Давай потом”. Только вот это «потом» никогда так и не наступало.
Она медленно дошла до кухни и включила чайник. На дверце холодильника висел магнитик с надписью “Семья важнее всего” – подарок от Раисы на прошлый Новый год. Тогда Оксана улыбнулась из вежливости и поблагодарила её за внимание; теперь ей хотелось со злостью сорвать магнитик и бросить его об стену.
Чайник вскипел; она налила чай в кружку… но пить его так и не смогла – мутило ужасно. Вместо этого открыла ноутбук и начала искать цены на продукты для праздника: салаты, мясо, сладости, напитки… Минимум пятнадцать тысяч гривен выходило по самым скромным подсчётам. А ещё посуда одноразовая нужна будет… украшения какие-нибудь… уборка после гостей…
Она проверила баланс карты через приложение банка: восемь тысяч гривен всего осталось; из них три нужно было оставить на оплату коммуналки…
Оксана захлопнула ноутбук и опустила лоб на столешницу кухонного стола. Что можно продать?.. Мебель старая вся… техника тоже видавшая виды… Остались только украшения – мамины серьги да цепочка от Марички…
Она потянулась к шкатулке рукой… но остановилась на полпути к ней замершей ладонью в воздухе.
Нет.
Это были последние вещи из прежней жизни.
Её жизни.
Настоящей жизни…
К трём часам она всё-таки поехала к Раисе домой.
В квартире свекрови пахло лавандой вперемешку с чем-то кисловатым – будто окна здесь давно никто толком не открывал для проветривания…