— Ты действительно считаешь, что нам стоит переехать в такой дом? Ты ведь давно об этом мечтал, — спросила я, рассматривая фото домов на экране ноутбука.
Алексей фыркнул и отложил вилку:
— На твою зарплату? Будем откровенны, Оля, весь бюджет держится на мне. А я пока не готов к такому шагу.
Я с трудом проглотила комок огорчения. Раньше он говорил совсем иначе.
Когда мы познакомились три года назад, он восхищался моей независимостью, умением справляться с жизнью, несмотря на детдомовское прошлое.
Теперь любой разговор про деньги превращался в напоминание о моей «некомпетентности».
— Могу поискать работу получше, — предложила я.
— Хватит, — махнул рукой Алексей. — В автосервисе у меня всё складывается отлично. Новое руководство хоть и молчит, но зарплату повысило. Подождать немного — я накоплю на первый взнос.
Я медленно закрыла ноутбук. Внутри защемило при упоминании «нового руководства».
Дядя Иван, который оставил мне в наследство сеть автомастерских, поставил строгое условие: о новом владельце не должен знать никто минимум три года. Даже муж.
«Проверь, Олечка, стоит ли он твоих денег, если не знает о твоём состоянии», — сказал он перед смертью.
Я проверяла. Безмолвно наблюдала, как мой любимый меняется в человека, которого я перестаю узнавать.
— Милый, разве мы не команда? — тихо спросила я.
— Команда, команда, — Алексей подошёл и слегка потрепал меня по голове, словно ребёнка. — Только капитан один, а второй — юнга. Я зарабатываю, а ты… создаёшь уют.
Что-то внутри словно треснуло, будто хрупкая люстра, разбившаяся о каменную стену.
На следующий день Алексей пригласил друзей. Я приготовила ужин, накрыла стол.
— Как вкусно готовит твоя жена! — похвалил Сергей Палыч, пробуя рыбу.
— Это чуть ли не единственное, что она умеет делать хорошо, — усмехнулся Алексей, подмигнув другу. — Ну, почти единственное.
Мужчины рассмеялись. Я сжала под столом салфетку, чувствуя, как краснеют щеки. Раньше такие шутки казались забавными, теперь в них слышалось явное презрение.
Но я молчала. Мечта о семье, собственном доме, детях, которых я никогда не отдам в детдом, удерживала меня крепче любых уз.
На следующей неделе приехали мама Алексея с сестрой Настей.
— Олечка, ты стала такой худой! — воскликнула свекровь. — Алексей тебя совсем не кормит?
— Она просто экономит, мам, — усмехнулся Алексей. — Боитесь, что я перестану давать деньги.
— На самом деле я просто мало ем, — ответила я, стараясь не показывать напряжения.
— Ой, да ладно, — вмешалась Настя, — всем известно, что сиротам всегда страшно, что еды не хватит. Это нормально.
В комнате воцарилась напряжённая тишина.
Раньше Алексей не позволял никому вспоминать моё прошлое. Теперь он усмехнулся:
— Да, точно. Моя Олечка делает запасы. Открой шкаф — там крупы на год вперёд!
Они рассмеялись, а я почувствовала себя словно экспонатом в музее — странным и незнакомым.
Вечером я позвонила Сергею Палычу, помощнику дяди, который управлял автомастерскими от моего имени.
— Как там наш главный механик, Алексей Коваленко? — спросила я.
— Отличный специалист, — ответил Сергей Палыч. — Но, если честно, Ольга Петровна, у него характер портится. Уже начал говорить с клиентами с высока.
Я глубоко вздохнула.
— Понятно. Спасибо, что сообщаете.
Алексей вошёл в спальню, когда я лежала с книгой.
— С кем говорила?
— С подругой.,Он с недоверием приподнял бровь.
— Какая ещё подруга? У тебя их и вовсе нет.
Эти слова прозвучали как нож в сердце. Как мог человек, которого я любила за его доброту и понимание, теперь воспринимать меня лишь как принадлежащую ему вещь?
Я не стала отвечать. Просто отвернулась и посмотрела на дождь, размывающий огни Кременчуга за окном. Скоро, очень скоро мне предстоит сделать выбор.
— Оличка, дорогая, передай, пожалуйста, салат! — задорно попросила Тётя Люба, двоюродная сестра свекрови.
Я улыбнулась и протянула ей блюдо через стол. Наша квартира была забита родственниками Алексея — сегодня праздновали его повышение.
Это повышение я сама оформила через Сергея Палыча неделю назад.
— Какие у тебя планы на будущее? — поинтересовался Дядя Андрей. — Дети, дом, всё такое?
Хотела было ответить, но Алексей вмешался раньше меня:
— Работаю над этим, дядя Андрей. Сперва квартиру побольше бы.
— А то моя заработками не балует, — он засмеялся, похлопав меня по плечу. — Мечтает о доме, а сама копейки приносит.
Вдруг свет в комнате словно на миг стал ярче, а потом потускнел. Раньше он никогда не позволял себе подобных высказываний при гостях — только наедине.
— Зато у неё хозяйственные руки, — вмешалась свекровь. — Сейчас таких встретишь редко.
— Да брось, мам, — усмехнулся Алексей, наполняя третий бокал вина. — Готовить могут все. А вот зарабатывать… Что взять с сироты?
Комната казалась вдруг вращающейся перед глазами. Он никогда прежде не использовал моё прошлое против меня.Да, в последний месяц он становился холоднее, но эта грань всегда казалась мне неприкосновенной.
— Алексей, — тихо произнесла я, сжимая вилку в кулаке. — Давай не будем…
— Да брось, Олю! — он широко улыбнулся, но в глазах осталось ледяное холодное сияние. — Мы семья, здесь всё по чесноку. Пусть знают, на ком я женился — на сироте из детдома, которая без меня никуда.
Кто-то из родственников неловко покашлял, другой оторвал взгляд.
— Алексей Иванович, — обращалась я официально, чувствуя, как горячее пламя поднимается к щекам, — ты перебрал.
— Ой, какие мы ранимые! — он развёл руками. — Она с детства думает, что хуже всех. Представляете, стеснялась признаться, что у неё и фамилии родной нет — детдомовская.
Время словно замерло. Каждый звук будто обострился. Вилка звякнула о тарелку. Кто-то сглотнул. Муха ударилась о окно. Горло пересохло.
— Извините, — прошептала я, поднимаясь из-за стола. — Мне нужно…
— Сиди! — рявкнул Алексей, ударив по столу так, что приборы подпрыгнули. — Куда собралась? Я ещё не закончил!
Я онемела, не веря своим ушам. Он никогда прежде не кричал на меня. Никогда.
— Садись обратно, — чуть спокойнее, но с железной жестокостью сказал он. — Я хочу поднять тост за своё повышение и за жену, которая мне всем обязана.
— Алексей, может, хватит? — неуверенно вмешалась свекровь.
— Нет, мам. Пусть все знают. Это я её из грязи вытащил. Крышу дал. Одел, обул. А она даже спасибо сказать не способна.
Сердце забилось так громко, что казалось, вибрирует вся голова. Внутри что-то окончательно разрушилось.
— Алексей, — тихо сказала я, встречаясь взглядом, — я тебя благодарна, но ты не имеешь права…
— Права? — он рассмеялся. — О каких правах речь? Кто бы ты была без меня? Жила бы в своей каморке с копеечной зарплатой! Ты нищебродка! Кем бы была без меня?
Последнее слово звучало как удар по лицу. Нищебродка.
Воцарилась гробовая тишина. Свекровь побледнела. Кто-то уткнулся в тарелку.
А во мне развалилась последняя стена. Три года я надеялась, верила, ждала. Три года носила маску бедной, беспомощной, покорной женщины. Да, сначала он был другим, но теперь…
Три года молчала о том, что с самого знакомства могла позволить Алексею машину, квартиру, жизнь его мечты.
Но сейчас…
Я медленно встала из-за стола. Расправила плечи. Стерла губы салфеткой. И ощутила неожиданное спокойствие — словно уверенность заструилась по венам.
— Знаешь, Алексей, — тихо сказала я, так что все напряглись, чтобы услышать, — думаю, тебе пора узнать, кто на самом деле твой начальник.,— Что ты говоришь? — Алексей нервно усмехнулся, переводя взгляд с меня на гостей. — Неужели ты перебрала, дорогая?
Я улыбнулась — впервые за этот вечер по-настоящему.
— Отдай, пожалуйста, телефон, — протянула я руку к своей сумочке, которую молча передала мне свекровь.
Мои пальцы были уверенными, когда я набирала номер. Голова оставалась удивительно ясной. Три года ожидания, три года проверки — и вот итог.
— Сергей Палыч? Добрый вечер. Да, это Ольга Петровна. Будьте любезны, зайдите к нам и принесите личное дело старшего механика Коваленко А.И., а также учредительные документы. Прямо сейчас. Спасибо.
Я отключила телефон и положила его перед собой.
— Оля, что происходит? — Алексей начал раздражаться. — Почему ты звонишь моему начальству домой?
— Твоему начальству? — приподняла я бровь. — Нет, Алексей. Я звоню своему помощнику.
Наступила странная тишина. Кто-то из родственников испуганно вздохнул.
— Ты работаешь в бухгалтерии автосервиса? — с удивлением спросил Дядя Андрей.
— Нет, — покачала я головой. — Я владею этой компанией.
Алексей расхохотался, запрокинув голову: — Отличная шутка! Ты владеешь сетью из пяти автосервисов? Ты? При том, что на новые сапоги у тебя не хватает!
— Потому что я копила на дом, о котором ты мечтал, — спокойно ответила я. — На семью, которую хотела создать с тобой. И половину прибыли вкладываю в приюты.
Смех Алексея обернулся молчанием. Он внимательно смотрел на меня, пытаясь понять, шучу ли я.
Неожиданный звонок в дверь заставил всех вздрогнуть. Свекровь собиралась подняться, но я остановила её жестом: — Я открою. Это ко мне.
На пороге стоял Сергей Палыч — седой, подтянутый мужчина в строгом костюме. Тот самый, которого Алексей называл «тот жмот из администрации».
— Добрый вечер, Ольга Петровна, — он слегка поклонился и протянул мне папку с документами. — Всё, как вы просили.
Я провела его внутрь комнаты. Алексей стоял с открытым ртом, когда его «начальник» уважительно отодвинул мне стул.
— Познакомьтесь, — сказала я, оглядывая поражённых родственников. — Сергей Павлович, управляющий сетью автомастерских «Автопрофи», которую мне оставил в наследство мой дядя Иван Петрович Северцев.
Три года назад.
— Это какой-то розыгрыш? — охрипшим голосом спросил Алексей.
Я раскрыла папку и положила перед ним учредительные документы. Его трудовой договор. Его заявление о повышении. И внизу — мою подпись. Большую, уверенную. Подпись владелицы.
— Раньше я не могла сказать тебе, — произнесла, глядя ему в глаза. — Дядя потребовал: никто не должен был знать три года, что у компании новая владелица.
Особенно ты — мой муж. «Проверь, Олечка, достоин ли он тебя, если не знает о твоём состоянии», — так он сказал. Мой дядя не имел близких, он нашёл меня через особых людей.
Единственный родной человек, которого я знала менее года, оставил всё мне и рассказал о моём отце, погибшем до моего рождения.
В комнате стало душно, и я вытерла пот с лба.
— Ты лгала мне все эти три года? — прошептал Алексей.
— А ты любил меня все эти три года? — тихо ответила я. — Когда мы познакомились, ты восхищался моей силой, моей независимостью. Говорил, деньги для тебя не важны. Что мы команда. А потом…
— Она лишь выполняла условие завещания, — вмешался Сергей Палыч и строго посмотрел на Алексея. — Судя по вашему поведению, молодой человек, вы не справились с этим испытанием.
Алексей покраснел: — Каким правом ты меня проверяла? Следила? Играла со мной?
— Правом женщины, которую ты называл нищебродкой, — я закрыла папку. — Правом твоей начальницы, которая платит тебе зарплату.
Правом человека, который три года любил и верил в тебя, несмотря на твоё растущее высокомерие.
Я встала из-за стола и чётко произнесла: — Алексей Иванович Коваленко, вы уволены. С завтрашнего дня. Сергей Палыч подготовит необходимые документы.
— И ещё… — добавила я, снимая с пальца обручальное кольцо и кладущи его рядом с папкой. — Я подаю на развод. Мои вещи заберу в течение недели.
Родственники застыла в оцепенении. Алексей открывал и закрывал рот, как рыба на берегу.
— Ты не имеешь права так поступать со мной, — наконец пробормотал он.
— «Нищебродка» только что это сделала, — позволила себе улыбнуться я и взяла Сергея Палыча под локоть. — А теперь извините, у меня срочные дела.,Нужно проверить дом, который я давно приглядела. С бассейном, о котором ты всегда мечтал. Жаль, что ты так и не увидишь его.
Когда мы вышли на улицу, я глубоко вдохнула вечерний воздух. Сердце сильно билось, но внутри царило удивительное спокойствие. — Вас всё в порядке, Ольга Петровна? — с заботой поинтересовался Сергей Палыч.
— Да, — ответила я, всматриваясь в звёзды. — Кажется, впервые за три года я действительно чувствую себя полной сил.
Спустя два года солнечный свет заливал террасу, заставляя меня щуриться. Я повернула лицо к лучам и сделала глубокий вдох. Мой дом. Настоящий, а не воображаемый. С видом на сад, где Григорий, наш садовник, занимался розами.
— Держи, пока горячий, — Максим поставил передо мной чашку с дымящим напитком и быстро поцеловал меня. — Ну как, уговорила инвесторов?
Я сделала глоток и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом.
— Конечно! К осени откроем два новых филиала, — я слегка пнула его под столом голой ногой. — А у тебя? Строительство дома одобрили?
Максим улыбнулся, в его глазах читалась гордость: — Ещё бы! Меня чуть на руках не носили. Слушай, я пригласил ребят к нам в пятницу отметить. Подходит?
— Без проблем, — я пожала плечами. — Закажем что-нибудь из того ресторанчика.
Меня сразу привлекла в нём эта искренность — никаких игр. Архитектор с именем и собственной студией, пользующийся спросом у клиентов, а обращается со мной как с равной, несмотря на то что зарабатывает втрое больше.
Наше знакомство произошло случайно, когда я искала специалиста для обновления главного офиса автосервиса.
Он час рассказывал про свои проекты, а потом неожиданно предложил продолжить разговор за бокалом вина. Беседа затянулась до глубокой ночи, и деловые встречи постепенно перешли в нечто большее.
— О чём ты задумалась? — Дмитрий мягко прикоснулся к моей руке.
— О том, как моя жизнь изменилась, — я переплела наши пальцы. — Раньше я боялась показать, кто я есть на самом деле.
Я скрывала свои возможности, силу. Как будто уменьшала себя, чтобы не напугать.
— А каково обходиться без маски? — в его взгляде светилось искреннее любопытство.
— Это как сделать первый глубокий вдох после долгого погружения, — я рассмеялась. — В детдоме нас учили быть как все, не выделяться. Потом с Алексеем я продолжала прятаться, но уже по другой причине.
Дмитрий кивнул: — А сейчас?
— Сейчас я наконец живу по-настоящему. Открыто веду бизнес. Помогаю детским домам, не скрываясь.
Свидания с мужчиной, который знает всё о моём прошлом и настоящем. И это… освобождает.
— Знаешь, что меня поразило в тебе при первой встрече? — Дмитрий задумчиво смотрел в сад. — Не твои деньги или статус.
А глаза человека, который многое пережил, но остался добрым.
— У меня доброе сердце? — я игриво приподняла бровь.
— Конечно, — он рассмеялся. — Но ещё у тебя крепкое сердце, что выбирает доброту, несмотря ни на что. Это разные вещи.
Мой телефон зазвонил — пришло сообщение от Сергея Палыча. Что-то срочное с поставками.
— Работа? — Дмитрий заметил перемену в моём лице.
— Да, нужно заехать в офис, — я допила кофе. — Извини, что так внезапно.
— За что извиняться? — он улыбнулся и пожал плечами. — Это твоё дело, твоя страсть. Я горжусь тобой.
Я застыла, глядя на него. В этих простых словах оказалось всё, что я когда-либо хотела услышать.
— Я люблю тебя, — произнесла я, сама удивляясь своим словам.
— Я знаю, — он подмигнул. — И я тебя. А теперь иди, спасай свою империю.
По дороге в офис мысли крутились вокруг того, как странно сложилась жизнь. Унижение от Алексея, казавшееся невыносимым, стало той самой точкой, что привела меня к настоящему счастью.
Как будто судьба намеренно столкнула меня с правдой — чтобы научить ценить себя и не соглашаться на меньшее, чем я достойна.
Тот болезненный день, когда муж назвал меня нищебродкой, стал началом моей настоящей свободы.
Свободы быть собой без страха и оправданий.
Я улыбнулась отражению в зеркале заднего вида. Передо мной стояла сильная, независимая женщина с уверенностью в глазах. И впереди ждала жизнь без тайн, без игр и фальши.
Настоящая жизнь, которую построила я сама.