— Мама, эта квартира принадлежит Елене…
— Мне всё равно! Если она не желает быть частью семьи, пусть уходит! Ты переедешь ко мне, а потом мы найдём тебе достойную жену, которая будет уважать свекровь!
Алексей взглянул на меня. Я кивнула, подбадривая его.
— Мама, я никуда не поеду. И Елену не выгоню. Это её жильё, и она вправе распоряжаться им.
Наступила пауза. Затем Тамара Сергеевна заговорила низким, угрожающим голосом.
— Значит, ты сделал выбор. Предпочёл эту мерзость вместо родной матери. Я тебя не воспитывала ради этого. Забудь, что у тебя есть мать!
И она повесила трубку.
Алексей уронил телефон, закрыв лицо руками. Его плечи дрожали. Я обняла его, испытывая сердечную боль и жалость. Да, его мать была манипулятором, но для него она оставалась мамой. И сейчас ему было очень тяжело.
— Всё наладится, — прошептала я. — Она успокоится. Через неделю-другую позвонит, словно ничего и не случилось.
Но я ошиблась. Тамара Сергеевна не звонила ни через неделю, ни через две. Алексей ходил мрачным, но не предпринимал попыток связаться с матерью. Гордыня мешала.
А спустя месяц произошло неожиданное. К нам пришёл курьер с документами — исковым заявлением в суд. Тамара Сергеевна требовала признать брак недействительным, утверждая, что я якобы ввела её сына в заблуждение насчёт своего имущественного положения.
Я читала бумаги и не могла решить, смеяться или плакать. Свекровь обвиняла меня в сокрытии квартиры и представлении себя бедной девушкой, чтобы завоевать её успешного сына. Что Алексей жил со мной и на мои средства, её не волновало.
— Она совсем с ума сошла, — бледный как полотно, сказал Алексей. — Как такое возможно?
— Твоя мама готова на всё, чтобы добиться своего, — ответила я, отложив документы. — Но у неё нет никаких шансов. Любой суд отклонит этот иск.
И я оказалась права. Суд даже не принял заявление к рассмотрению, указав на отсутствие оснований. Но Тамара Сергеевна не успокоилась. Она начала звонить моим родителям, рассказывая, какая я плохая жена. Писала гадости в соцсетях. Пыталась звонить на мою работу с жалобами.
Алексей наблюдал за этим с ужасом. Его мама, которую он считал святой, оказалась способна на такую подлость.
— Мне так стыдно, — говорил он. — Никогда не думал, что она может так себя вести.
— Люди показывают своё истинное лицо, когда не получают желаемого, — сказала я.
Кульминация наступила через три месяца. Тамара Сергеевна пришла к нам домой с двумя незнакомыми мужчинами. Позже выяснилось, что это были её дальние родственники, которым она наврала, что мы незаконно удерживаем её имущество.
— Открывайте! — кричала она, стуча в дверь. — Это моя квартира! Я имею на неё право!
Я вызвала полицию. Когда наряд приехал, Тамара Сергеевна устроила настоящий спектакль, рыдая и жалуясь, что невестка выгнала её из собственного дома. К счастью, у меня были все документы на квартиру, и полицейские быстро разобрались в ситуации.
— Гражданка, если будете продолжать хулиганить, мы будем вынуждены задержать вас, — предупредил старший наряда.
Тамара Сергеевна посмотрела на Алексея, стоявшего в дверях.
— Сынок, разве ты позволишь им так со мной обращаться?
Алексей выпрямился.
— Мама, уходи. И больше не возвращайся. Ты сама всё разрушила.
Его голос прозвучал твёрдо, и я испытала гордость за него. Он наконец сумел противостоять материнскому давлению.
Тамара Сергеевна застыла с открытым ртом. Затем её лицо исказило яростное выражение.
— Ты мне не сын! Слышишь? Не сын! Проклинаю тебя и эту мерзость!
Полицейские увели её, пока она всё ещё кричала проклятия.
После этого инцидента мы с Алексеем долго беседовали. Он был подавлен, но одновременно словно освободился от тяжёлого груза.
— Знаешь, — сказал он, — я всю жизнь боялся её расстроить. Делал всё, что она хотела. А она всё равно была недовольна. Всегда чего-то не хватало.
— Некоторым людям невозможно угодить, — ответила я. — Они требуют всё больше и больше, пока не заберут всё.
— Теперь я понимаю, почему отец ушёл от неё, — тихо произнёс Алексей. — Она изводила и его. Контролировала каждый шаг, требовала отчёт о каждой копейке. Он не выдержал.
Мы обнялись, и я почувствовала, что кризис миновал. Наш брак выдержал испытание. Да, было трудно. Да, Алексею пришлось фактически лишиться матери. Но он выбрал нашу семью, наше будущее.
Прошёл год. Тамара Сергеевна больше не появлялась. Алексей слышал от дальних родственников, что она жива и здорова, переехала в другой Винница и там рассказывает всем, какой у неё неблагодарный сын. Его это уже не трогало.
А потом произошло удивительное. Нам позвонила тётя Алексея, родная сестра Тамары Сергеевны.
— Алексей, дорогой, — сказала она. — Я знаю, что случилось. Тамара рассказала мне свою версию, конечно. Но я знаю свою сестру. Она всегда была такой — всё под себя тянет. И отца вашего так же изводила, и меня раньше. Хочу сказать — ты поступил правильно. Не позволил ей разрушить семью. Держитесь с Еленой друг за друга. Вы прекрасная пара.
Эти слова значили для Алексея очень многое. Подтверждение того, что он не предатель, что его выбор был верным.
Жизнь постепенно наладилась. Мы научились быть настоящей семьёй — где царят взаимное уважение, доверие и любовь. Где никто не пытается манипулировать и контролировать.
Иногда Алексей грустил, вспоминая мать. Но потом говорил:
— Знаешь, может, это и к лучшему. Мы бы никогда не смогли жить спокойно, пока она вмешивалась во все наши дела. А так у нас есть шанс на счастье.
И мы были счастливы. В нашей квартире, которая осталась нашей. В нашей жизни, которую строили сами, без токсичного вмешательства.
А документы о дарении я сохранила. На память. Как напоминание о том, что даже самые близкие люди могут стать опасными, если вовремя не установить границы. И как символ нашей победы — разумного отношения над манипуляциями, любви над шантажом, семьи над токсичными узами.