— Ждите, — произнесла следовательница. — Но не теряйте времени. Всё, что может оказаться уликой — даже самое незначительное — сохраняйте. И… — она взглянула поверх очков, — не оставайтесь под одной крышей с этой женщиной.
Леся вернулась домой под утро. Богдан сидел на кухне с рюмкой в руке.
— Ты довела маму, — сказал он с презрением. — Она уехала к подруге. Сказала, что ты ей угрожала.
— Пусть говорит всё, что вздумается, — отозвалась Леся, проходя мимо и не удостоив его взглядом. — Я не угрожала. Но теперь буду защищаться.
Минуло семь дней.
Однажды вечером Леся пришла домой и обнаружила незапертую дверь. В гостиной стояли чемоданы.
На диване сидела Татьяна: бледная, но уверенная в себе.
Рядом находился Богдан.
На столе лежали нотариальные бумаги со штампами и подписями.
— Вот и всё, Леся, — произнесла свекровь спокойно. — Теперь квартира официально принадлежит мне.
Леся посмотрела на них без эмоций.
— Надеюсь, вы сделали копии? — спросила она негромко.
— Разумеется, — ответила Татьяна уверенно.
— Прекрасно, — кивнула Леся с лёгкой улыбкой. — Потому что через полчаса сюда приедет полиция.
— Что за бред?!
— А то, что экспертиза завершена. Подпись признана фальшивой. Вы оба проходите как соучастники дела.
Татьяна вскрикнула от неожиданности, а лицо Богдана побледнело в одно мгновение. В этот момент раздался звонок в дверь.
Кристина вошла без лишних слов и предъявила удостоверение:
— Татьяна, вы задержаны по подозрению в мошенничестве и фальсификации документов.
Леся осталась стоять на месте. Она лишь наблюдала: как свекровь судорожно хватается за кресло дрожащими руками; как муж лепечет оправдания; как всё вокруг рушится наконец-то по заслугам.
Когда дверь за ними захлопнулась, впервые за долгое время наступила настоящая тишина.
Та самая тишина без звона и давления; просто присутствующая рядом… как дыхание после изнурительного забега.
Прошло три месяца.
Богдан так и не вернулся домой. Татьяна ожидала суда под подпиской о невыезде.
Леся жила одна теперь.
Иногда ей казалось: стены квартиры стали другими — мягче и спокойнее; словно сам дом вместе с ней наконец выдохнул облегчённо после долгих лет напряжения.
Однажды вечером раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Арсен с букетом ромашек и тонкой папкой в руках:
— Извини за поздний визит… Я написал рассказ. По мотивам твоей истории…
Она взяла листы бумаги и прочла первую строчку:
“Иногда дом становится полем боя, но побеждает тот, кто не боится остаться один.”
“Иногда дом становится полем боя, но побеждает тот, кто не боится остаться один.”
Леся улыбнулась:
— Очень красиво написано… Только знаешь что, Арсен… Это ещё далеко не финал истории…
Он удивлённо вскинул брови:
— В каком смысле?
Она подняла глаза на него: взгляд был где-то между благодарностью и новой решимостью:
— Я больше не хочу просто существовать… Я хочу жить по-настоящему. С чистого листа. Без жалости к себе… И без страха перед будущим…
Они вышли на улицу вместе. Осенний воздух был свежим и бодрящим; листья шуршали под ногами так тихо и ласково… будто шептали ей: “Теперь можно”.
Леся обернулась назад на свой дом… свой настоящий дом… И улыбнулась ему впервые искренне:
Он больше не казался ей клеткой…
Теперь он стал её крепостью…
А где-то далеко отсюда – в полутёмном кабинете следствия – Кристина писала отчёт рукой твёрдой и думала про себя:
“Какие же бывают женщины… Не ломаются даже тогда… когда рушится весь их мир…”
И если бы кто-нибудь спросил Лесю сейчас: “Что ты чувствуешь?”, она бы ответила просто:
— Спокойствие…
Потому что свобода – это вовсе не одиночество рядом… А когда ни одна чужая рука больше не хозяйничает у тебя дома…