Полина не могла произнести ни слова. Она сидела, сжимая телефон в онемевших пальцах, а в её сознании с грохотом рушился привычный мир. Воспоминания, выстроенные как безупречная мозаика, начали осыпаться, обнажая мелкие, забытые детали: резкий голос Анатолия, от которого Оленька Мельник вздрагивала; её заплаканные глаза, которые она объясняла аллергией; её настороженность и почти боязливое поведение в его присутствии. Всё это было рядом всегда. Полина просто отказывалась это замечать. Ей нужен был идеализированный образ.
— Я не знала… — прошептала она чужим, едва слышным голосом.
— Тебе и не рассказывали. Ты ведь его на пьедестал поставила… А теперь ведёшь себя с матерью так же жестоко — осуждаешь её за то, что она просто хочет быть счастливой. Подумай об этом, Полина.
Татьяна завершила разговор. В квартире воцарилась звенящая тишина. Полина медленно опустила телефон на колени. Комната — её убежище и защита — вдруг стала чужой и холодной. Образ Анатолия, который был для неё ориентиром всю жизнь, рассыпался в прах. И ей стало мучительно одиноко и стыдно — не за Оленьку Мельник, а за себя саму: за ту упрямую девочку с закрытыми глазами и каменным сердцем.
Та ночь показалась бесконечной и беспощадной. Полина так и не сомкнула глаз. Тени на стенах казались ей отголосками прошлого — лживого прошлого. Она перебирала в памяти сцены из детства и юности: теперь каждую из них приходилось переосмысливать заново. Образ безупречного хирурга растворялся в воспоминаниях, уступая место чужому человеку с жёстким характером и холодным взглядом. А та женщина-предательница превращалась в фигуру тихой силы — той, что молча несла свою боль годами и однажды решилась на простое человеческое счастье.
Когда рассвело, она подошла к телефону с дрожащими руками и набрала номер.
— Ярослав… Это я… Ты сможешь отвезти меня на свадьбу мамы?
Он ответил почти сразу — словно тоже не спал.
— Через час буду у твоего дома.
Полина выбрала самое красивое платье из своего шкафа — тёмно-синее, лаконичное по крою, но благородное по виду. Оно давно висело там для особого случая… который всё никак не наступал. Глядя на своё бледное отражение в зеркале, она едва узнавала себя: та Полина осталась где-то позади — та, что судила слишком строго.
Ярослав уже ждал у подъезда. Он вышел из машины — одетый в костюм: немного мятом, но всё же костюм был настоящим праздничным жестом внимания к моменту. Он ничего не спросил; просто открыл перед ней дверь машины. И именно эта молчаливая поддержка оказалась важнее любых слов.
Они ехали по загородной трассе почти молча; Полина смотрела сквозь стекло на проносящиеся пейзажи и думала только об одном: успеть вовремя стало вдруг самым главным.
Они ворвались в здание загса уже во время церемонии бракосочетания. На пороге зала они остановились как заворожённые: Оленька Мельник стояла рядом с Мироном — он держал её за руку в своём новом свободного покроя пиджаке… И именно тогда мать обернулась к двери: увидела дочь… Её глаза расширились от неожиданности – а затем наполнились слезами радости… Она ничего не сказала – только улыбнулась так светло и искренне… что у Полины перехватило дыхание от нахлынувших чувств… Это была не снисходительная улыбка – а выражение облегчения… прощения… любви…
После росписи все переместились в небольшое кафе – застолье было простым и оживлённым; смех звучал громко… Полина сидела рядом с Ярославом – чувствуя при этом как внутри неё постепенно тает лёд многолетнего отчуждения…
Когда Оленька Мельник бросила свадебный букет – он полетел куда-то к подружкам Виктории… но неожиданно изменил траекторию – словно сам выбрал путь – прямо к рукам Полины… Она поймала его машинально…
Все засмеялись дружно – кто-то захлопал… Полина вспыхнула румянцем – хотела было передать букет кому-нибудь другому… Но тут заиграла медленная мелодия…
Ярослав поднялся со своего места… Не говоря ни слова протянул ей руку… В его взгляде не было ни вопроса… ни ожиданий… Только тихое приглашение быть рядом здесь и сейчас…
И она вложила свою ладонь в его руку…
Они вышли на площадку под открытым небом… Он мягко приобнял её за талию; она положила руку ему на плечо… Они двигались под музыку неспешно – будто весь мир исчез вокруг них…
Полина впервые за много лет перестала думать о том как выглядит со стороны или чего ждёт от него будущее… Он больше не казался ей скучным или обычным… Сейчас он был надёжным… тёплым…
И вся её жизнь вдруг показалась простой — но не бедной событиями — а ясной по смыслу…
Просто танец.
Просто музыка.
Просто рука рядом.
И этого оказалось достаточно.