— Мам, подожди, — Дмитрий поднял руку, его лицо побледнело до мелового оттенка. — Александра, это правда?
Женщина молчала, по щекам катились слёзы. Мария, почувствовав напряжение в комнате, начала тихо всхлипывать.
— Отвечай! — выкрикнул Дмитрий, и Мария разрыдалась в полный голос.
— Я… я не знала, — наконец прошептала Александра. — Дмитрий, я правда не знала. Это случилось до того, как мы стали по-настоящему вместе… когда мы только начинали встречаться…
— Ты врёшь! — резко перебила Параскева. — Вы уже два года жили как пара, когда ты забеременела!
— Нет! Ты не понимаешь… — Александра торопливо вытирала слёзы с лица. — Мы тогда с Дмитрием расстались на месяц. Помнишь? Ты уехал к другу в Николаев после той ссоры… ты обиделся на меня из-за ерунды…
Дмитрий молчал; его взгляд был полон шока и непонимания.
— Я тогда увиделась с Никитой… — продолжила она сквозь рыдания. — Мы работали над проектом допоздна, немного выпили вина… Это случилось всего один раз! Один-единственный! Я сразу же пожалела об этом и вернулась к тебе. Мы помирились. А через месяц я узнала о беременности. Я была уверена… думала, что это твой ребёнок! Даже представить не могла…
— Но ты ведь видела её лицо! На кого она похожа?! — выкрикнула Параскева.
— Я не знала! — закричала в ответ Александра. — Я любила Дмитрия! Люблю его до сих пор! Мария для нас обоих как родная дочь… мы растили её вместе!
— Она нам не родная… — тихо произнёс Дмитрий, глядя в одну точку перед собой. — Она мне не родная.
Он медленно поднялся из-за стола и пошатнулся от нахлынувших эмоций. Параскева метнулась к нему, но он мягко отстранил её руку.
— Мне нужно побыть одному… — сказал он и вышел из кухни.
Александра подхватила плачущую Марию на руки и крепко прижала к себе.
— Ты довольна? — повернулась она к свекрови с отчаянием в голосе. — Ты разрушила нашу семью… Осознаёшь ли ты вообще то, что сделала?
— Я лишь открыла правду! — стояла прямо Параскева, хотя внутри всё дрожало от боли и страха за сына. — Мой сын имел право знать: три года он воспитывал чужого ребёнка!
— Чужого?! — Александра смотрела на неё с яростью в глазах. — Мария для него как кровь родная! Он пеленал её младенцем, вставал ночами по первому писку, учил ходить и говорить… Она его дочь по-настоящему! А ты взяла всё это и перечеркнула одним тестом!
С этими словами она выскочила из квартиры вместе с рыдающей девочкой на руках.
Параскева осталась одна среди недоеденного ужина и нетронутого праздничного пирога на кухне. Она медленно опустилась на стул; из глубины квартиры доносились глухие удары кулаков о стену – то Дмитрий бил по стене своей старой комнаты.
«Я поступила правильно», повторяла про себя Параскева снова и снова. «Он должен был знать правду… Я просто хотела защитить своего сына».
Но почему-то на сердце было так тяжело, как никогда прежде.
В последующие недели всё стремительно рушилось: Дмитрий ушёл от Александры и снял отдельную квартиру; подал документы на развод; полностью прекратил общение с Марией. Александра звонила ему каждый день – писала сообщения, приходила к нему на работу – но он оставался глух ко всему этому.
Параскева старалась быть рядом: навещала сына с домашней едой, убиралась у него дома… Но тот почти не разговаривал с ней: только сидел молча или смотрел куда-то вдаль пустым взглядом. Он будто постарел за несколько недель – лицо осунулось, глаза потускнели…
— Димочка… тебе нужно жить дальше… — шептала мать однажды вечером за чаем. — Встретишь другую женщину – честную и добрую… У тебя ещё будут дети…
Он ничего ей не ответил – только продолжал смотреть сквозь стекло окна куда-то вдаль.
Прошёл месяц после того злополучного ужина – вечер выдался особенно тихим – когда вдруг он заговорил:
— Знаешь мам… самое страшное даже не то что Александра мне изменила… И даже не то что Мария мне неродная по крови… А то что я больше её не вижу… Она звонит каждый день… кричит в трубку: «Папа!.. Папа!.. Где ты?» А я просто не могу взять трубку…