— Ты совсем про меня забыл. Всё с женой своей возишься. А я, значит, никому не нужна.
— Не забывай, кто тебя вырастил.
— Женщины приходят и уходят, а мать — одна на всю жизнь.
Он отвечал ей тихо, стараясь не спорить:
— Не сердись, Людмила, Оксана переживает.
— Скоро верну деньги.
— Может, продам телевизор… Зато тебе помогу.
Оксана долго сидела перед экраном ноутбука, перечитывая эти строки. В груди всё сжалось от боли. Продать телевизор ради «помощи маме»? Это уже не помощь — это зависимость. Будто в нём две параллельные жизни: одна настоящая, другая — подчинённая Людмиле.
Она захлопнула крышку ноутбука. В голове стучало одно: «Хватит. Или я — или она».
К вечеру, когда он вернулся домой, на столе уже лежали бумаги. Не повестки и не заявления — просто распечатанная переписка и лист с подсчётом годовых расходов.
Оксана сидела спокойно — даже слишком спокойно.
— Присаживайся, — произнесла она ровно.
Он напрягся, но подчинился. Молча взял листы из её рук.
— Это что ещё такое? — нахмурился он.
— То, что я сегодня узнала, — ответила она без эмоций. — Прочти сам или вспомни свои слова.
Он пробежался глазами по строкам и побледнел.
— Ты рылась в моём ноутбуке?
— Да, рылась. И знаешь почему? Потому что больше не могу жить в чужом браке. Где решения принимает кто-то третий.
— Это же моя мать! — вскрикнул он. — Ты вообще понимаешь, что говоришь?!
— Понимаю прекрасно. Именно поэтому говорю прямо: Ростислав… я больше так не могу. Ни морально, ни материально. Я устала быть рядом с человеком, у которого слово «Людмила» звучит чаще слова «мы».
Он вскочил и начал метаться по комнате:
— Да ты просто ревнуешь! Вот и всё! У тебя комплекс! Ты хочешь стереть мою мать из моей жизни! А я так не умею! Я её не брошу!
— Я и не прошу бросать… — тихо сказала Оксана. — Я прошу сделать выбор. Потому что втроём жить невозможно.
Он застыл на месте… Потом рассмеялся зло и нервно:
— Значит так? Ультиматум?
— Нет… Просто факт жизни. — Она поднялась с места. — Я больше не собираюсь тащить этот брак одна на себе: кредит оформлен на меня; квартира куплена мной; всё остальное… решай сам.
Он подошёл ближе:
— Подожди… Ты серьёзно? Хочешь выгнать меня?
— Не хочу… Но вынуждена это сделать.
Он опустил взгляд вниз… Потом посмотрел ей в глаза: растерянный взгляд вместо злости…
— Оксана… зачем всё это?.. Мы же столько вместе прошли…
Она кивнула:
— Прошли… Только ты свернул в другую сторону…
Развернувшись к шкафу, она достала его сумку и стала собирать вещи быстро и молча: как тогда… без слёз и сцен… аккуратно сложила одежду внутрь сумки и сверху положила куртку…
Ростислав стоял у двери неподвижно… губы шевелились еле слышно: «Ты ещё пожалеешь… поймёшь потом…» Но она уже ничего не слушала…
Когда дверь за ним захлопнулась – квартира будто выдохнула облегчённо… Наступила тишина… Даже батареи перестали шуметь…
Прошла неделя молчания… Потом начались звонки… Он писал сообщения – просил поговорить… Приходил под дверь… оставлял записки…
Оксана дверь так ни разу и не открыла…
Позже пришло сообщение от Людмилы:
«Гордишься собой? Развалила семью! Сын теперь без крыши над головой! Тебе ведь этого хотелось?!»
Оксана удалила смс без колебаний…
«Нет… Не радость это», – подумала она тогда. – «Это свобода».
Она начала жить заново – пусть с долгами за спиной и экономией в кармане – но по-своему: купила себе новую кружку для чая; повесила свежие занавески; мелочи вроде бы – но свои…
Своевременно платила по кредиту; занималась делами спокойно – без оправданий перед кем-то посторонним; без чужих условий…
Иногда вечерами включала старый сериал – тот самый – ловя себя на мысли: впервые за долгое время в квартире царит тишина… а не бесконечное “Ростиславчик купи то”, “Ростиславчик помоги здесь”…
Прошёл год…
И вот однажды они случайно встретились в торговом центре…
Он шёл с новой супругой – молодой женщиной с ухоженным видом… И рядом угадай кто? Конечно же Людмила…
Шли втроём как единое целое: мама впереди уверенно ведёт путь; сын с женой позади несут пакеты…
Ростислав заметил Оксану первым… замер на секунду… неловко кивнул ей…
Она ответила лишь коротким взглядом – спокойным… Без обиды или сожаления… Просто посмотрела мимо него и пошла дальше своей дорогой…
А дома наливая себе чай из любимого чайника вдруг улыбнулась сама себе…
Впервые за долгое время почувствовала себя хозяйкой настоящего дома…
Без чужих звонков посреди ночи…
Без давления извне…
Без постоянного чувства долга перед кем-то третьим…
Пространство стало её.
Тишина стала её.
Жизнь снова принадлежала только ей одной…
И эта тишина вовсе не была одиночеством.
Это был покой.
Такой покой,
который нельзя купить ни за какие сто пятьдесят тысяч гривен.
Конец