Время, когда они могли беззаботно наслаждаться утренними завтраками, ходить в пижамах до обеда и смотреть мультики без ограничения, теперь принадлежало другому распорядку. В их жизни появился строгий регламентатор по имени Ростислав. Он стоял у телевизора с пальцем на кнопке выключения, наблюдая за мальчиком с холодной отстранённостью надзирателя.
— Ну, Ростислав, ну ещё чуть-чуть! Там самое интересное началось! — Михайло даже не обернулся: его взгляд был прикован к экрану, где разворачивались приключения анимационных героев.
Щелчок — и экран потух. Мир роботов исчез, уступив место тёмному отражению комнаты на глянцевом стекле.
— Мы ведь договорились, — произнёс Ростислав, обращаясь к Ганне, которая только что вошла с чашкой кофе в руках. — Один час утром по выходным. Время вышло. Мужчина обязан держать слово.
Ганна поставила чашку на стол. Аромат свежего кофе смешался с лёгким запахом озона от отключённой техники — и эта смесь внезапно показалась ей неприятной.
— Ростислав, это же просто субботние мультики. Какие ещё договоры? Он ребёнок.
— Вот именно, — он кивнул так, будто она только что подтвердила его правоту. — И потому его нужно приучать к порядку с самого начала. Иначе он вырастет человеком без границ и рамок. Ты этого хочешь?
Его рассуждения были стройными и чёткими — как аккуратно выглаженная рубашка. И такими же холодными. Он не просто устанавливал правила: он возводил барьеры в их общем пространстве. За последние недели квартира превратилась в территорию строгого режима: игрушки разрешалось держать лишь на специальном коврике в углу; если один кубик выкатывался за пределы — это уже считалось «нарушением порядка». Ужин строго в 19:30; опоздал помыть руки — ешь остывшее блюдо. Каждый день появлялись новые пункты в негласном своде правил Ростислава.
— Я хочу лишь одного: чтобы мой сын мог спокойно посмотреть свои мультики по утрам, — Ганна перевела взгляд на Михайла. Тот сидел на диване съёжившись и уставившись в пол; выражение радости исчезло с его лица так же быстро, как рисунок стирается ластиком. — Ты превращаешь наш дом в казарму.
— Я создаю пространство с дисциплиной и порядком, — спокойно ответил Ростислав вполголоса так, чтобы мальчик не слышал их разговор. — А ты своим снисхождением подрываешь мою позицию перед ним. Мы должны быть едины во взглядах для него. Он должен видеть согласие между взрослыми.
— Тогда поддержи меня! — её голос стал твёрже обычного. — Пойми наконец: нельзя лишать ребёнка детства ради твоих представлений о «мужском воспитании». Он тебе не солдат.
— А ты ему не служанка для исполнения всех прихотей! — отрезал он жёстко глядя ей прямо в глаза. — Сегодня он выпрашивает пять минут мультфильма, завтра откажется делать домашнее задание… А через несколько лет будет сидеть у тебя на шее! Всё начинается с мелочей! И раз уж я здесь рядом с вами – я этого не допущу.
Он произнёс это тоном человека, который совершает благородный поступок ради других – будто спасает их обоих от надвигающейся беды, которую она по своей мягкости просто не замечает. Его уверенность звучала как приговор – категоричная и непоколебимая истина без права на апелляцию. Он был больше чем просто спутник жизни – скорее посланник порядка среди хаоса их повседневности.
— Раз ты нарушил нашу утреннюю договорённость… — обратился он снова к Михайлу; тот вздрогнул от звука его голоса,— значит дневная отменяется тоже: никакой прогулки сегодня не будет. Останешься дома думать о своём поведении.
Ганна открыла рот было возразить… но замерла на полуслове. Она перевела взгляд сначала на Ростислава… потом на сына… и ясно увидела между ними невидимую стену – ту самую преграду из правил и запретов, которую тот методично возводил день за днём вокруг них обоих… И тогда она поняла: спорить бессмысленно – архитектора этой тюрьмы словами не переубедить… Эти стены можно только разрушить…
Наступил вечер вторника. Ганна разбирала покупки на кухне: крупы аккуратно отправлялись в баночки по полкам; овощи перекладывались в ящики холодильника… В гостиной Михайло сидел прямо на полу перед телевизором и смотрел старый украинский мультфильм про весёлых казаков-неудачников… В спальне находился Ростислав – сосредоточенно отвечал на письма по работе…
В квартире царила та самая тишина… та самая ровная упорядоченность звуков… которую он считал идеальной атмосферой дома… Нарушаемая лишь приглушенными репликами из телевизора…