Если можно распоряжаться чужим имуществом без согласия ради блага семьи, значит, и я имею на это право. Мы ведь одна семья. А если так — то всё общее. Ваши собрания — тоже часть общего достояния. Я вправе ими распорядиться. По крайней мере, если следовать логике вашего сына.
Дмитрий сделал шаг к ней:
— Ты хоть понимаешь, что натворила? Это же мама! Её мечта!
— А квартира моей бабушки была моей мечтой! — впервые голос Елены зазвучал громче обычного. — Это был мой дом! Моё наследство! Но ты почему-то решил, что можешь продать его без моего ведома!
Она повернулась к свекрови:
— Ганна, за эти двести тридцать тысяч вы можете начать новую коллекцию. Это честно. Дмитрий продал моё наследство за три миллиона и подарил вам. Я реализовала ваше имущество и возвращаю часть средств. Остальные два миллиона семьсот тысяч считайте компенсацией за моральный вред.
Молчание повисло в комнате тяжёлым грузом. Свекровь смотрела на конверт с деньгами, словно перед ней лежала змея. Дмитрий застыл с открытым ртом.
Елена подняла сумку.
— Я ухожу. Если захотите поговорить по-человечески — я у подруги. Но знайте: предательство я не прощаю. Никогда.
Она направилась к выходу, но Дмитрий бросился следом и схватил её за руку:
— Елена, подожди! Не уходи вот так! Мы можем всё обсудить!
Она остановилась, но не повернулась к нему.
— Обсудить? Ты продал квартиру два месяца назад и всё это время молчал. Смотрел мне в глаза каждый день и лгал. А когда три дня назад я узнала правду и спросила тебя напрямую — ты сказал, что это была необходимость… Что твоя мама заслуживает счастья… А я? Неужели даже правды не заслуживаю?
Она выдернула руку из его пальцев.
— Я устала, Дмитрий… Устала быть в этой семье на вторых ролях… Устала от того, что ты воспринимаешь меня как запасной вариант, а не как равную партнёршу… Мама достойна коллекции за три миллиона гривен — а я даже вопроса не заслужила: «Елена, как ты относишься к продаже квартиры твоей бабушки?»
Открыв дверь, она уже собиралась выйти… но вдруг остановилась на пороге и обернулась через плечо. Взгляд скользнул по свекрови — та сидела на диване с конвертом в руках; затем по мужу — он стоял растерянный и подавленный.
— Знаете, в чём между нами разница? — произнесла она тихо. — Я продала коллекцию не ради выгоды… а чтобы вы почувствовали то же самое, что ощутила я… Но деньги оставила вам… Не взяла себе ни копейки… Потому что понимаю: месть ничего не решает… Она лишь показывает зеркало…
С этими словами она вышла из квартиры и закрыла дверь.
Елена сидела у Ирины на кухне и смотрела в окно. За те три дня, что она провела здесь, Дмитрий звонил ей двадцать раз: писал сообщения с мольбами вернуться домой; обещал всё исправить.
Но она хранила молчание.
Ирина поставила перед ней чашку горячего чая:
— Ну и что теперь?
Елена пожала плечами:
— Понятия не имею… Честно…
— Ты его простишь?
— За что именно? За то ли, что он предал меня? Или за то, что даже этого не осознал?
Ирина присела напротив:
— Леночка… Я вовсе не оправдываю его поступок… Но ты правда продала ту коллекцию?
Елена утвердительно кивнула:
— Сделала это уже на следующий день после того как узнала о квартире… Договорилась с музеем буквально за пару часов… Они сами приехали: оформили документы быстро и забрали всё сразу… Всё было официально…
— А кольцо бабушки?..
Елена тяжело вздохнула:
— Это было самым трудным решением… Но мне хотелось донести до них чувства… Чтобы они поняли хотя бы часть того горя… Дмитрий лишил меня самого дорогого – вот я поступила так же с ними… По-своему справедливо…
— А если он так ничего и не поймёт?
— Тогда нам просто не по пути…
Раздался звонок в дверь. Ирина пошла открывать — на пороге стоял Дмитрий: несколько дней немытый, глаза воспалённые от недосыпа или слёз; одежда помятая…
Он даже не поздоровался:
— Елена… умоляю тебя… просто выслушай…
Ирина взглянула на подругу вопросительно; та едва заметно кивнула головой в знак согласия. Ирина молча вышла из кухни.
Дмитрий сел напротив жены; долго молчал – видно было: слова давались ему нелегко…
Наконец заговорил:
— Я многое понял… Эти трое суток были настоящим адом для меня… Мама со мной больше не разговаривает – говорит: я разрушил её жизнь тем, что позволил тебе продать коллекцию… А я вдруг осознал – именно так себя чувствуешь ты…
Елена молчала – ждала продолжения разговора.