Тем более сейчас самое время — девочки уже подросли, Романе десять, Кире шесть. Если что, помогут.
— Людмила, наших дочерей зовут Романа и Кира, пожалуйста, запомните. Без всяких Романок и Кирок. И меня тоже не называйте Ганной, — спокойно, но твердо произнесла невестка. — А сколько у нас будет детей — это мы с Богданом решим сами.
Свекровь ушла, Ганна вымыла посуду и направилась в комнату. Богдан сидел перед телевизором, щелкая пультом и перебирая каналы.
— Ты сказал маме, что мы выплатили ипотеку? — спросила она.
— Да. А что, надо было это скрывать?
— Не обязательно. Просто я надеялась, что мы сегодня спокойно посидим вдвоем, порадуемся. А она пришла и испортила всё настроение. Да еще с этой нелепой идеей о третьем ребенке.
— Почему нелепой? Я бы хотел сына, — признался Богдан.
— Хотел? То есть ты хочешь сказать, что это не ее инициатива, а твоя? — удивилась Ганна.
— Идея мамина, но я с ней согласен.
— А я — нет, — ответила Ганна и ушла в спальню.
Две недели об этом разговоре никто не заикался, но атмосфера в доме оставалась напряженной. Стало легче, когда девочки вернулись с дачи.
Однако в субботу к обеду снова появилась свекровь.
— Ну что, надумали? — обратилась она к Ганне.
— А что мы должны были надумать?
— Насчет сына, — уточнила Людмила.
— Я же просила вас не вмешиваться в этот вопрос, — напомнила Ганна.
— Ты просила, а вот Богдан по-другому смотрит на ситуацию. Ты бы видела, как он с Меланиейным Андреем общается! На прошлых выходных Богдан к нам на дачу приезжал — отцу помочь надо было, так они с Андреем и в футбол гоняли, и на рыбалку вместе ходили. А с девочками я такого ни разу не видела, — заметила свекровь.
— Конечно, не видели. Вы же наших детей на свою дачу не зовете, в отличие от детей вашей дочери. Да и я за двенадцать лет у вас там была от силы пять раз, — спокойно ответила Ганна.
— Вот родишь сына — тогда и приглашу.
— Спасибо, но мне и на даче у своих родителей вполне уютно.
Похоже, слова матери нашли отклик в душе Богдана, потому что однажды он сказал жене:
— Ганна, может, мама права? Тебе тридцать два, мне тридцать пять. Еще пару лет — и будет поздно думать о детях. Давай попробуем родить мальчика.
— Богдан, я почти без перерыва просидела в двух декретах и только три года назад вернулась к работе. Ты представляешь, как мне было тяжело? И неловко тоже: девочки, которых я когда-то обучала, теперь — отличные специалисты, Вера — начальница отдела, а я будто впервые программы увидела. Меня отправили на курсы, и я наконец почувствовала себя полноценным человеком. А ты хочешь снова посадить меня дома с подгузниками и горшками? Нет.
Я уже выполнила свой долг перед страной. Ты знаешь, что по статистике на одну женщину приходится полтора ребенка?