Резко, словно обжёгшись, он отшатнулся.
Сделал шаг назад. — Ты с ума сошла.
Ты всё разрушишь.
Всё, что у нас было! — У нас? — она усмехнулась. — У нас было два года, Игорь.
Один — нормальный, другой — под пристальным контролем твоей матери.
Ты не замечаешь, как шепчешься с ней в коридоре?
Как она тебе подсказывает, «как удержать упрямую женщину»? — Да кто ты себе такая?! — Человека.
Который сам решает, как жить.
А ты?
Он молча собрал куртку и ключи.
У двери оглянулся: — Ты просто эгоистка. — А ты — просто сынок.
Хлопнула дверь, словно выстрел.
И после этого наступила гулкая тишина.
Вечером ей пришло сообщение от свекрови: «Я всегда знала, что ты не для Игорька.
Ты слишком гордая.
У таких всегда один исход.
Без семьи и с машиной, которая не согреет в холодную ночь.» Ответа не последовало.
Но в голове уже звучала мысль: «Машина не согреет.
Зато и не скажет, что я недостаточно женственна, чтобы стоять на стоянке.» Спустя три дня в подъезде появились новые лица — Владимир Сергеевич и Тамара Ивановна.
Со стремянкой, рулеткой и блокнотом.
Официально — «просто посмотреть, как у молодых идёт ремонт».
Неофициально — оценить масштаб захвата территории их несговорчивой невесткой.
Ольга стояла в дверях и не давала пройти.
Владимир Сергеевич с наигранным спокойствием: — Это и квартира Игорёка тоже.
Он ведь в браке. — Пока.
Но в суде ситуация изменится.
Вы хотели бумагу — получите.
С подписями.
С печатью.
Всё по закону. — Да кому ты была бы нужна, если бы не твоя машина и работа? — Спасибо, Владимир Сергеевич.
Я даже скриншот этой фразы сохраню.
В мотивационную папку.
И вот здесь, в коридоре, среди запаха краски и старых носков, произошло неожиданное — Тамара Ивановна вдруг расплакалась.
Не для виду.
По-настоящему. — Мы лишь хотели, чтобы сын был счастлив… — пробормотала она. — А он звонит и плачет.
Говорит, что ты его уничтожила. — Нет, — сдержанно ответила Ольга. — Я просто отказалась исчезать.
И хлопнула дверью.
На третий день после визита свёкра и свекрови Ольга перестала нормально спать.
Не от страха — совсем нет.
Это было похоже на детские экзамены: вроде всё знаешь, а сердце всё равно сжимается, словно кулак.
Хотелось пить, звонить кому-нибудь, кричать в потолок.
Хотелось, чтобы всё это наконец завершилось.
Но ничего не заканчивалось.
Наоборот — всё начиналось заново.
В восемь утра раздался настойчивый звонок в дверь.
Так настойчиво, будто налоговая проводит проверку.
Ольга открыла — и впервые за всё это время застыла.
На пороге стояла Марина, младшая сестра Игоря.
Та самая, которую Ольга видела всего дважды: один раз на свадьбе, второй — мельком, в пижаме и наушниках, когда приезжали к свёкрам.
Тогда Марина сказала: «О, это ты ту машину купила?
Круто.
А ты точно за брата замуж?
Не за папу?» — и ушла смеясь.
Сейчас она стояла с рюкзаком за плечами и глазами, похожими на выброшенную на берег рыбу. — Можно… остаться у тебя на пару дней? — Простите, что? — Ольга была не столько удивлена, сколько просто шокирована и перешла на «вы». — Я поссорилась с родителями.
Они сказали, что если я буду поддерживать тебя, то я плохая дочь, и пусть тогда иду жить к тебе, раз ты такая классная.
Ну я и пришла.
Ольга молча отошла от двери. — Заходи.
У меня как раз освободилось одно мужское место.
Марина бросила рюкзак и плюхнулась на диван.