Тамара расположилась в том же кресле, что и вчера. На кофейном столике перед ней лежали деньги и тонкая папка с документами.
— Садись, — пригласила она Ольгу, указывая на диван рядом с братом.
Ольга с явным пренебрежением плюхнулась на диван, закинув ногу на ногу.
— Что ещё? Алексей заплатил, можем закрывать этот вопрос?
Тамара медленно, едва касаясь пальцем, сдвинула пачку денег к центру стола.
— Это деньги твоего брата. Он пытался купить моё молчание и твое спокойствие. Но я не меняю свои принципы на деньги. Поэтому финансовая часть закрыта. С тебя ни копейки не возьму.
Алексей и Ольга обменялись взглядами. В их глазах мелькнуло недоверчивое облегчение — они явно подумали, что Тамара сломалась и отступила. Это было их последней ошибкой.
— Но долг остался, — продолжила Тамара, раскрывая папку. — Только теперь он станет не финансовым. Ты любишь кататься, Ольга. Ты взяла мою машину, чтобы получить удовольствие. Теперь же будешь ездить очень много — но ради моего удовольствия.
Она извлекла из папки первый лист — аккуратно распечатанный список.
— С завтрашнего дня ты становишься моим личным курьером. Твой рабочий день — с девяти утра до шести вечера. Вот твой первый маршрут. — Она положила лист на стол. — Отвезти мои документы в офис на другом конце города на общественном транспорте. Затем забрать мой заказ из пункта выдачи. После — заехать в химчистку. И в конце дня предоставить мне отчёт и чеки за проезд.
Ольга смотрела на неё с открытым ртом. Вызывающая усмешка исчезла с её лица, уступив место выражению полного замешательства.
— Ты… ты что, с ума сошла? — выдохнула она. — Я не собираюсь быть твоей рабыней!
— Будешь, — спокойно ответила Тамара. — Вот, — она достала второй лист, который представлял собой график, — здесь расписан твой «долг». Стоимость моей машины я перевела в человеко-часы. По восемь часов в день, пять дней в неделю на выполнение моих поручений. Когда «отработаешь» всю сумму, я признаю долг погашенным. И пока этого не случится, каждый отказ будет увеличивать срок отработки за счёт штрафных дней.
— Это тирания! Это жестоко! — наконец взорвался Алексей, вскакивая с дивана. — Ты не имеешь права так обращаться с человеком! С моей сестрой!
Тамара подняла на него свой холодный, пустой взгляд.
— Права? Мои права твоя сестра растоптала в тот момент, когда села за руль моей машины. А это, Алексей, не жестокость, а воспитание. То, чему, видимо, никто и никогда с ней не занимался. Она должна была извлечь урок ответственности. Раз родители и старший брат не сумели её этому научить, сделаю это я. Доходчиво и методично. Или она сядет в тюрьму за угон и повреждение моей машины. Решать вам.
Она поднялась, давая понять, что встреча окончена. Больше не глядя ни на Ольгу, застывшую в ужасе, ни на Алексея, побагровевшего от бессильной ярости, она смотрела сквозь них.
— Можешь начинать завтра. Или не начинать. Мне всё равно. Но пока долг не будет отработан, ты, Ольга, для меня — не человек, а рабыня. А ты, Алексей, — она перевела взгляд на мужа, в котором не было ничего, кроме холодной пустоты, — ты просто мужчина, который живёт со мной под одной крышей. Не союзник. Не партнёр. Никто. И так будет, пока ваша семья не научится платить по своим счетам…