Я старалась занять себя чем угодно — подолгу гуляла, читала книги, пересматривала старые фильмы. Но мысли всё равно возвращались к сестре. В памяти всплывали наши детские годы, как после смерти мамы я, четырнадцатилетняя девочка, взяла на себя заботу о семилетней Оксане. Как отдавала ей всё лучшее — вкусную еду, красивые вещи, хотя сама носила поношенное. Как радовалась её победам и гордилась каждым её шагом.
Неужели всё это оказалось напрасным? Неужели один отказ перечеркнул десятилетия поддержки и любви?
Однажды на рынке я неожиданно столкнулась с Оксаной. Она стояла у прилавка с овощами и внимательно перебирала помидоры. Я застыла на месте, не зная, как начать разговор.
— Оксана… — произнесла я тихо.
Сестра обернулась и посмотрела сквозь меня так, будто перед ней стоял не человек, а пустое место. Не сказав ни слова, она отвернулась, взяла пакет с помидорами и направилась к кассе. Я осталась стоять посреди людного рынка — вокруг толпились покупатели, шумели продавцы, а я словно приросла к земле.
Вернувшись домой, я устроилась у окна и долго смотрела на безлюдную улицу. Осень в этом году пришла рано: деревья уже теряли листву, небо затянули тяжёлые серые облака. Я размышляла о своей жизни: о работе в библиотеке — не ради карьеры или денег, а из чувства долга; о том, как вместо собственной семьи я посвятила себя заботе о сестре; о несбывшихся мечтах путешествовать — ведь все средства уходили на чужие нужды: свадьбы, ремонты квартир и праздники.
И вот теперь, когда впервые решилась подумать о себе самой — осталась одна. Совсем одна.
Но сожаления по поводу своего решения у меня не было. Если бы тогда согласилась помочь деньгами — всё повторилось бы вновь: Оксана устроила бы очередное торжество и вскоре снова пришла бы за поддержкой… И так до бесконечности. Я продолжала бы отдавать себя без остатка.
Однако осознание собственной правоты не избавляло от чувства одиночества. По вечерам я сидела на кухне с чашкой чая в руках и разговаривала с фотографиями из альбома: вот мы с Оксаной ещё девочки — обнимаемся перед камерой; вот её свадьба — она сияет в белом платье посреди гостей, а я сбоку в скромном наряде; вот её дети — мои племянники — которых я вырастила почти как своих собственных.
Когда-то моя помощь была нужна… А теперь я стала лишь неудобством для того человека, которому отказала однажды.
Прошло шесть недель. Смирение постепенно приходило. По вечерам ко мне заходила Ярина попить чаю — это стало нашей негласной традицией; иногда звонила Дарына — несмотря ни на что она оставалась доброжелательной и тёплой в общении со мной. Я записалась на курсы компьютерной грамотности при библиотеке: хотелось освоить что-то новое и отвлечься от грустных мыслей.
И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. Никого не ожидая, я удивлённо подошла к входу.
На пороге стояла Оксана: без макияжа, с опухшими глазами и в мятой куртке. В руках она держала папку с какими-то бумагами.
— Людмила… мне нужно поговорить… — произнесла она хрипло и устало.