Она мысленно выразила благодарность бабушке и отпустила эту страницу своей жизни.
Через несколько лет, после внезапной кончины отца, квартира бабушки официально перешла к Игорю.
Он сразу же продал ее и, к большому удивлению Екатерины, приехал к ней, на другой конец страны.
Не предупредив, он появился на пороге её уютного дома, крепко обнял сестру и решительно заявил: – Буду жить рядом с вами.
Город у вас перспективный.
Климат приемлемый.
Поможете выбрать квартиру?
Екатерина с мужем обменялись взглядами, слегка озадаченные. – Эй, вы меня неправильно поняли! – рассмеялся Игорь. – Деньги у меня есть.
Помогите выбрать район, посмотреть варианты, я в этом не разбираюсь.
В одиночку тяжело. – А как же мама? – осторожно спросила Екатерина. – Она же осталась совсем одна.
Лицо брата померкло. – Ей полезно побыть одной.
Я устал от её постоянной злобы и ненависти. – Неужели это продолжается до сих пор?
Столько лет прошло… – До сих пор.
Она зла и на тебя, и на отца, и на бабушку.
Меня одного любит.
Но знаешь… от такой удушающей, собственнической любви мне иногда хочется выть.
Я не вещь. – Зря ты так, брат.
Ты бросил её одну. – Зря, что приехал к тебе?
Я был уверен, что ты обрадуешься. – Я безмерно рада тебя видеть!
Правда!
Просто… маму жалко.
Она уже не молода.
Вдруг ей станет плохо, понадобится помощь… – Понадобится – позвонят из соцслужб или она сама наберёт, – оборвал Игорь. – Всё, не хочу больше обсуждать это.
Прошло два года.
Спокойных, тихих, наполненных жизнью, проведённых с братом рядом.
Но однажды Екатерина не выдержала.
Щемящее чувство жалости и какая-то странная, даже для неё самой непонятная обязанность заставили её купить билет и отправиться на родину.
Она стояла у знакомой двери, той самой, за которой пролетела её жизнь, полная обид и слёз.
Сердце билось так сильно, что казалось, оно поднимается в горло.
Она позвонила.
За дверью послышались медленные, шаркающие шаги.
Дверь открылась.
На пороге стояла постаревшая, сгорбленная, полностью седая женщина.
От прежней властности и жёсткости не осталось и следа. – Здравствуй, мама, – тихо и осторожно произнесла Екатерина.
Та смотрела на неё непонимающим, мутным взглядом, словно всматриваясь в призрак. – Ты? – наконец выдохнула женщина и, отступив, молча пропустила её внутрь.
Квартира была чистой, но неухоженной, пустой и холодной. – Чего тебе?
Зачем приехала? – голос пытался звучать жёстко, но выходил лишь усталым и разбитым. – Я за тобой, мама. – За мной? – женщина удивлённо моргнула. – Мы с Игорем очень хотим, чтобы ты переехала к нам.
Жила рядом.
Тамара Петровна замерла.
В её глазах мелькнула искра – надежды?
Страха? – Игорька… – прошептала она. – Так это он тебя прислал? – Конечно.
Он скучает. – А сам почему не приехал?
Неужели не может навестить старую мать? – У него гора работы, жена на сносях… Ты же хочешь увидеть своего внука? – Внука? – впервые в её голосе прозвучала живая нотка. – Мальчик будет? – Врачи говорят – да. – И зачем он уехал? – вдруг пробормотала она вслух, не глядя на Екатерину. – Чего ему здесь не хватало?
Жил бы рядом… – Мои дети тоже очень хотят познакомиться с бабушкой, – мягко продолжила Екатерина. – Дети? – Тамара Петровна подняла на неё глаза, и в них читалось искреннее изумление. – У тебя есть дети? – Двое, мама.
Дмитрий и Ольга.
Женщина застыла, переваривая услышанное. – Зачем ты дала девочке моё имя? – спросила она с недоверием. – Оно красивое.
И потом… Ты же моя мама.
Для меня. – Не неси ерунды, – старая женщина махнула рукой, но жест был слабым. – Мы обе знаем правду. – Для меня правда именно эта.
Ты меня воспитала, научила всему, заставила грызть гранит науки и быть сильной.
Если бы не ты… не знаю, кем бы стала.
Так что спасибо тебе, мама.
За всё.
За всё, чему ты меня научила, даже самому горькому.
Пожилая женщина слушала её, и её твёрдое, каменное сердце, казалось, дало трещину.
В её глазах, обычно холодных, выступили слёзы.
Она сделала неуверенный шаг вперёд, затем ещё один.
И внезапно обняла Екатерину – порывисто, неловко, по-старушечьи. – Прости меня, девочка моя… Прости старую дурочку… – рыдала она, вцепившись в плечо, – вся жизнь… вся жизнь ушла на ошибки и злобу… Екатерина ответила на объятия, ощущая, как уходят годы боли и обиды.
Они вместе текли со слёз по щекам и испарялись в прохладном воздухе чужой, но такой знакомой квартиры.
Свой век Тамара Петровна проживала на другом конце страны, в тёплом климате, рядом с детьми и внуками.
Она так и не стала ласковой и нежной бабушкой, но научилась молча сидеть на скамейке, наблюдая за играющими внуками, и её лицо иногда озаряла редкая, но искренняя улыбка.
А для Екатерины этого было достаточно.
Она преодолела тьму прошлого не забвением, а прощением, и в этом заключалась её самая главная победа.