– Ты беременна? – муж трясет тестом перед моим носом.
– Нет! – вру.
Жалкая попытка, понимаю. Меньше всего я хотела, чтобы он узнал про беременность сейчас. Сейчас – когда я узнала, что муж изменяет мне с моей матерью.
— Да! Маркуш, она беременна, я свою дочь знаю, по глазам вижу! – восторженно восклицает моя мать.
— Думаешь, сын будет? – оборачивается и интересуется у матери.
— Вполне вероятно! – довольно улыбается.
— Никого не будет! Ясно! И дочери у тебя нет, а у тебя внучки! – хриплю.
Злость, за нее надо держаться, иначе сломаюсь, совсем пропаду, не выдержу. Не должны они видеть моих слез. Моей боли.
— Дашуль, давай без громких и пустых заявлений, — весело изрекает муж. – Ты кто без нас?
— Никто, — мать разводит руками. – Мы семья, мы твоя поддержка. Маркуша – самый лучший муж.
— А Никуся – идеальная мать.
— Которая спит с зятем? – выплевываю с горечью.
— Давай сделаем вид, что ты ничего не видела, а? По крайней мере пока не успокоишься. А потом спокойно поговорим, — нежным голосочком пропела мама и взмахнула огромными нарощенными ресницами. – Все немного иначе, чем твоя беременная, истеричная головушка себе надумала.
— Вы для меня не существуете. Нет вас больше. Все, — застегиваю сумку с детскими вещами.
— Никусь, у нас получилось, — муж смотрит на мою мать… мне глаз не видно, но голос, там столько нежности, трепета, чего-то непонятного, омерзительно слащавого.
— Дааа! – она кидается ему на шею. Они обнимаются. – Ребеночек! Маркуш, у тебя будет сыночек!
Они радуются моей беременности. Без оглядки на меня. На все произошедшее.
Как же хочется причинить им боль, чтобы она хоть немного сравнилась с моей. Но им плевать на мою агонию, им хорошо…
— Мы так долго ждали! – Марк берет лицо моей матери в капкан своих рук. Не целует. Вижу, как едва сдерживается. Очень хочет. Но я им мешаю.
Он часто так мое лицо гладил, водил пальцами, шептал, как хочет сына, а потом целовал, подхватывал на руки и нес в спальню.
Воспоминание бьет под дых. Выбивает весь кислород, заполняя легкие отравляющим газом, пропитанным дичайшим обманом.
Чему они радуются? Почему так хотят этого ребенка?
Я не понимаю. И не хочу понимать.
Укладываю доченьку в люльку. Сумку перекидываю через плечо.
— Пропустите, — шиплю.
Отвратительно ощущать свою беспомощность. А ничего не могу сделать, чтобы стереть гадкие улыбки с их лиц.
Хотя… кое-что могу!
Но для этого мне надо как можно быстрее сбежать из этой клоаки предательства и разврата.
— Куда ты собралась в таком состоянии, беременная и еще с Юлей на руках? – когда муж на меня смотрит, взгляд его меняется, так смотрят на занозу, которую никак вынуть не могут.
— Ей надо успокоится. Пусть идет, — снисходительно машет рукой мать. – Если ее в квартире запереть, начнет истерить, еще выкидыш случится. У нее же здоровье хиленькое, — от такой заботы хочется заехать ей по холеной роже.
— К врачу надо. Под наблюдение. Дашуль, ну перестань ты. Я ж по-хорошему хочу. Не заставляй действовать иначе, — в голосе мужа ощущается угроза.
Я знаю, как он отзывается о конкурентах, как с ними расправляется. Это дома он всегда был заботливым и внимательным. Я считала, что мне повезло.
— Пошел… — от всей души посылаю его.
— Чего? – нависает надо мной как коршун. – Ты выражения выбирай! Ты с мужем говоришь. Кем себя возомнила? Разбалованная соплячка! – сжимает руки в кулаки.
Понимаю, что только дочь у меня в руках сдерживает его.
— Чего тебе не хватало? Кто ты без меня? — продолжает обдавать меня огненным дыханием предательства. – Цени, мое отношение. Цени заботу. И не зарывайся. Не тебе со мной тягаться, девочка…
— Пошел… — по слогам повторяю куда ему следует отправиться, толкаю плечом и выхожу из комнаты.
— Ты еще пожалеешь о своей резкости, доча, — летит укоризненный голос матери мне в спину.
Отвечаю им хлопком двери.
Бегу к лифту. Выхожу на улицу. Вдыхаю свежий воздух. Не помогает. Не отпускает. В глазах все еще их довольные рожи, их сплетенные тела. И никак не избавиться от ужасающих картинок.
Иду к машине. Как я поведу в таком состоянии?
Но мне нужен автомобиль. Не могу остаться без средства к передвижению. Пристегиваю дочь. Проверяю, все ли с ней нормально, вглядываюсь в любимое личико. У Юленьки сон очень крепкий, она сладко посапывает.
— Как хорошо, что ты еще не понимаешь и не осознаешь всего кошмара, — шепчу, смахивая ядовитые слезы.
Сажусь за руль. Завожу машину. Пытаюсь сосредоточиться на дороге. Нельзя раскисать. Я не имею права. Ради детей. Но и одной мне не выплыть.
Папа! Он мне так нужен! Он должен все узнать!
Не хочу быть гонцом с такой новостью, но и молчать не выход.
— Папочка, я еду к тебе! Прости, за эту правду! – тихо стону в голос.
Мне стыдно, что я хочу разделить свою боль. Одна не могу нести, непомерно тяжело.
— Папочка, мы вдвоем справимся с предателями! – мысленно заручаюсь его поддержкой, и капельку легче становится.
Цепляюсь за руль, словно он может удержать меня от падения в пропасть. Еду медленно. Боюсь не справиться с управлением. Борюсь с надвигающейся лавиной слез.
Надо доехать.
Отец у меня добрый и хороший. Мы с братом всегда получали от него поддержку. Даже если были не правы.
Папа помог Ярику открыть свое дело. Я же еще во время последних курсов института стала стажироваться на фирме отца в бухгалтерии. Свою фирму папа начинал с нуля.
Они вместе мамой работали днями и ночами напролет, чтобы у нас с братом все было. Мне нравится работа с цифрами, и я сознательно выбрала эту профессию. И даже будучи в декрете иногда работаю дистанционно. Мозг должен всегда быть в тонусе. Расслабляться нельзя.
Кто мог предположить, что мама предаст нашу семью? Все ценности, которые мы чтили с детства, все чем гордились.
Почему она так поступила?
Подъезжаю к воротам дома. Родители живут на окраине города. Не так давно купили этот дом. Большой и просторный. Вспоминаю, как мы всей семьей праздновали новоселье. Как было весело, душевно.
Марк не отходил от меня ни на шаг. Я тогда была беременна Юленькой. Угадывал любое мое желание. Мама суетилась рядом, постоянно о моем самочувствии спрашивала.
Въезжаю на территорию. Меня встречает тишина. Только охрана на своем посту. Ключи от дома у меня есть. Родители настояли, чтобы у нас с братом были свои копии.
Забираю дочку и на негнущихся ногах поднимаюсь по ступеням.
В голове прокручиваю, как я скажу папе. Это ужасно, когда ты вынуждена причинить боль близкому человеку. Для меня но не для мужа и мамы… они по этому поводу ни капли угрызений совести не испытали.
А потом еще и брату рассказывать…
Закусываю губу до крови. Не плакать… Нельзя…
— Пап… — зову, очень тихо, сил позвать громче не хватает. Внутренний пожар не утихает, порождая жар и тремор во всем теле.
Поднимаюсь на второй этаж. Там для моей доченьки есть комната. Родители часто забирали Юленьку к себе по своей инициативе. Очень уж они любили возиться с крохой. Обустроили для внучки комнатку со всем необходимым. Укладываю малышку. Снова вглядываюсь в ее личико. Словно поддержки ищу. Беру паузу, чтобы впитать ее теплоту.
Кладу руку на живот. Малыш… как же так…
Твое появление должно было стать долгожданным и радостным событием. А получилась трагедия…
Странно, что Мама и Марк не пытались меня остановить. Они ведь знали, куда я поеду? Предполагали, что расскажу отцу?
Или уже окончательно стыд потеряли?
Беру радионяню и выхожу из комнаты. Где папа? Охрана сказала, что он дома. Это я и сама знаю, он взял отпуск, и они с мамой планировали через три дня лететь на отдых.
Иду в конец коридора. В спальню к родителям.
Берусь за ручку двери. Вздрагиваю. Слишком еще остры воспоминания о прошлом. Стучу. Ответа нет. Улавливаю шум воды.
Наверное, папа душ принимает.
Это неправильно, вторгаться в его личное пространство. Но я не могу больше ждать. Правда начинает давить на плечи так сильно, что я на грани истерики.
Вхожу в комнату. Звук воды становится сильнее. Еще возню слышу.
Взгляд падает на вибрирующий на полке телефон. Высвечивается сообщение от матери:
«Ответь мне! Это срочно!».
Предупредить хочет, что я приеду. Ну-ну…
Надо предупредить папу, что он не один. А то выйдет и может быть неловкая ситуация.
Иду к ванной комнате, но не успеваю дойти, как дверь распахивается и мои глаза ползут на лоб.
В дверном проеме показывается папа, а на руках у него женщина.
Это кошмарный сон? Который повторяется и повторяется, чтобы меня окончательно с ума свести!
— Нееет! – стон боли вырывается прямиком из обугленного сердца.
— Даша! – папа и его любовница выкрикивают мое имя одновременно.
Она поворачивает ко мне голову. И моя челюсть ползет вниз, грозясь разбиться об пол.
— Вера Павловна? – неверяще смотрю на главного бухгалтера папиной фирмы. Свою наставницу и человека, которого я искренне уважала.
— Доча, все не так, как ты думаешь! – смущенно бормочет папа.