Валерия шла по улице, ускоряя шаг до такой степени, что каблуки отбивали резкий ритм по асфальту, и злость внутри нарастала с такой силой, что всё вокруг словно стёрлось — ни лиц прохожих, ни витрин магазинов, ни осеннего неба над Одессой она уже не замечала.
Она даже не заметила, как задела плечом мужчину с жёлтым пакетом у перекрёстка возле площади Победы.
— Ты куда прёшь, корова! Совсем страх потеряла! — закричал он ей вслед, развернувшись и размахивая пакетом в воздухе.
Валерия резко остановилась и обернулась. Её взгляд был настолько испепеляющим, что мужчина замер на месте и осёкся на полуслове. Он будто съёжился от страха, ожидая удара.
Ничего не сказав в ответ, Валерия отвернулась и продолжила путь по проспекту Труда. Холодный ветер с моря трепал рекламные баннеры на фонарях и гнал по тротуару опавшие листья.
Ждать автобуса она не стала — хотя остановка была совсем рядом и табло показывало прибытие нужного маршрута через четыре минуты.
Такси вызывать тоже расхотелось — хотя обычно именно так она добиралась домой после работы.
До их квартиры на улице Ломоносова было всего пара километров — быстрым шагом не больше двадцати минут. А ей нужно было срочно оказаться дома. Немедленно. Сейчас же. Разобраться со всем лично.
Пять минут назад её младшая сестра Елена прислала сообщение — короткое и убийственно точное: Тарас отвёл Маргариту к соседу Василию, а сам закрылся в квартире с какой-то девушкой.
***
Приближаясь к подъезду того самого пятиэтажного кирпичного дома, где они с Тарасом купили двухкомнатную квартиру сразу после свадьбы семь лет назад, Валерия так крепко сжала ключи в руке, что металлические зубцы впились в кожу ладони.
Но боли она даже не ощущала — вся её концентрация была сосредоточена только на одной мысли: яростной и предельно простой.
Она держалась за связку ключей так крепко, будто готовилась использовать их как оружие при первой возможности — чтобы проучить мужа.
И ту женщину… ту самую наглую особу, которую он посмел привести в их дом. В их общее пространство. В квартиру, где живёт их пятилетняя дочь.
Валерия ворвалась в подъезд и начала стремительно подниматься по лестнице к третьему этажу, перепрыгивая через две ступени сразу.
На площадке она дёрнула ручку двери — заперто. Пришлось лезть за ключом.
Пальцы дрожали от напряжения и никак не слушались: скользили по металлу замка до тех пор, пока наконец ключ не вошёл точно в скважину и провернулся внутри механизма.
Дверь распахнулась. Валерия вошла внутрь прямо в обуви и тут же уловила звуки из гостиной.
Она прошла по коридору мимо вешалки с куртками всей семьи и детскими рисунками на стенах — привычные детали быта мелькали перед глазами фоном — пока наконец перед ней не открылась сцена совсем другая от той ужасной картины, которую рисовало её воображение всю дорогу домой.
Тарас стоял посреди комнаты на четвереньках: изображал лошадку для Маргариты. Девочка сидела у него на спине в розовом платьице и держалась за его футболку обеими руками; смех её был таким искренним и звонким, что она даже захлёбывалась от восторга между всхлипами радости.
Муж поднял голову навстречу жене; его лицо выражало полное недоумение от того факта, что она ворвалась домой прямо в верхней одежде да ещё с таким странным выражением лица.
— Ты чего?
***
Валерия медленно выдохнула весь воздух из лёгких — длинно и тяжело. Внутри неё бушевал коктейль из адреналина, гнева… а теперь ещё облегчения после этого безумного марш-броска через полгорода пешком.
— Ничего… — произнесла она ровным голосом без интонации; почти машинально прошла мимо них прямо на кухню. За ней остались мокрые следы от туфель на светлом ламинате прихожей пола…
Ей срочно нужно было воды. Хоть один глоток. Чтобы сбить комок напряжения из горла… чтобы хоть немного утихло это бешеное биение крови где-то у висков…