Ганна потратила меньше часа, чтобы получить полную картину предстоящего развода и возможного раздела имущества.
— Кредит оформлен исключительно на мужа? — уточнил юрист, внимательно вникая в её рассказ.
— Да, полностью на него! — подтвердила Ганна. — Я не давала согласия и ничего не подписывала!
— Прекрасно! Если удастся доказать, что средства пошли не на нужды семьи, а были потрачены на подарок постороннему человеку без вашего ведома, то обязательства по кредиту останутся только за ним!
После разговора Ганна сразу же приступила к действиям. Она начала переводить свои сбережения на отдельный счёт, собирала необходимые бумаги и делала фотографии ценных предметов в квартире.
Ярослав, погружённый в заботы о выплате кредита, ничего не замечал. Первый платёж оказался куда выше ожидаемого, и теперь он едва справлялся с текущими расходами. Несколько раз он пытался обсудить с Ганной «семейные финансы», но каждый раз натыкался на жёсткий отказ.
Прошло три недели после дня рождения Владиславы, когда Ганна поняла: пора завершать эту главу. Она приготовила ужин, аккуратно накрыла стол и стала ждать возвращения мужа. Когда Ярослав вошёл в квартиру, его встретили бутылка вина и два бокала.
— У нас повод? — удивился он, обняв жену. — Ты передумала насчёт кредита?
Ганна мягко отстранилась и жестом указала ему на стул.
— Сядь. Нам нужно серьёзно поговорить!
Ярослав напрягся, но подчинился и сел напротив неё.
— Я решила подать на развод! — спокойно сказала Ганна. — И это решение не спонтанное! Я обдумывала его всё это время!
— Что? — Ярослав резко выпрямился. — Ты говоришь серьёзно?
— Абсолютно! — твёрдо ответила она. — Потому что ты сделал выбор в нашем браке… И этот выбор был не в мою пользу!
— Какой ещё выбор? О чём ты вообще? — растерянно пробормотал он.
— О том самом: за три года твоя мать ни разу не упустила возможности унизить меня при тебе, а ты молча смотрел! Когда нужно было выбрать между моим спокойствием и её капризами – ты выбрал её сторону! А потом ещё взял кредит без моего согласия – зная мою позицию – чтобы купить ей подарок!
— Но ведь это…
— Пустяки? — перебила его Ганна. — Нет, Ярослав! Это вовсе не мелочи! Это отражение твоего отношения ко мне! И я больше не намерена быть частью этого сценария!
— Ты так просто хочешь уйти?! — повысил голос Ярослав. — А как же квартира? Кредит?
— Квартира принадлежит мне! — напомнила она холодно. — Мне её завещала тётя Пелагея ещё до нашей свадьбы – если ты вдруг забыл! А кредит – исключительно твоя ответственность: ты взял его самовольно ради подарка своей матери!
Лицо Ярослава побледнело – до него начало доходить положение вещей.
— Значит… Ты всё предусмотрела заранее? — прошептал он наконец.
— Да! Всё готово для подачи заявления о разводе! У тебя есть неделя: собери вещи и найди себе жильё!
— Неделя?! Где я найду квартиру за такой срок?! И как я буду платить по кредиту?
— Это уже твои заботы! — пожала плечами Ганна. — Возможно, Владислава тебя приютит… У неё теперь есть новый шикарный диван – можешь спать там хоть всю жизнь!
Через месяц развод был официально оформлен. Как предсказывал юрист, суд признал кредит личным долгом Ярослава: доказательства показали отсутствие семейной выгоды от займа. Квартира осталась у Ганны вместе со всеми накоплениями.
Ярослав действительно переехал к матери. Владислава встретила сына с распростёртыми объятиями и привычной фразой: «Я же говорила тебе – она тебе не пара!» Однако её энтузиазм быстро угас: сын оказался без денег из-за кредита и помочь ей ничем не мог.
А тот самый диван – предмет гордости Владиславы – оказался крайне неудобным для сна. Каждую ночь ворочаясь на этом дизайнерском кошмаре, Ярослав думал о том, во сколько ему обошлось стремление угодить матери любой ценой.
А Ганна тем временем впервые за долгое время ощутила настоящее облегчение от свободы: теперь она могла распоряжаться своей жизнью без чувства долга или постоянных оправданий перед чужими ожиданиями.
«Хочешь дарить подарки своей маме – дари сам! Мне эта женщина даже доброго слова ни разу не сказала!» – эта мысль стала для неё своеобразным манифестом новой жизни без вынужденных уступок или терпения во имя чужих прихотей…