— Пусть злится. Я ведь тоже была не в восторге, когда она обозвала меня стервой.
Прошла неделя. Мы готовились к поездке: я закупила еду, собрала теплые вещи. Дмитрий ездил на дачу — растапливал печь, проверял, всё ли в порядке.
Утром тридцать первого декабря мы выехали. Богдан с Оксанкой собирались приехать вечером. Мы с Дмитрием прибрались в доме, затопили баню, накрыли на стол.
К шести вечера подъехали Богдан и Оксанка. Вышли из машины. Увидев меня, Оксанка замерла.
— А ты здесь зачем?
— Новый год встречаю.
Оксанка повернулась к Богдану:
— Ты же говорил, что они не приедут!
— Я говорил, что Дмитрий не приедет. Про Ганну ничего не говорил.
Оксанка скрестила руки на груди:
— Я не собираюсь оставаться здесь с ней!
— Делай как хочешь. Никто тебя не держит.
Богдан тяжело вздохнул:
— Оксан, ну давай без скандалов. Всё-таки праздник.
Она промолчала, взяла сумки и направилась в дом. Я встретила их у входа:
— Проходите. Чувствуйте себя как дома.
Оксанка прошла мимо меня, даже взгляда не бросив. Богдан коротко кивнул и натянуто улыбнулся. Дмитрий помог им занести вещи внутрь.
Начало вечера выдалось напряжённым: сидели за столом молча, ели без особого аппетита. Оксанка вовсе хранила молчание и смотрела только в тарелку. Богдан пытался разрядить обстановку шутками — но получалось неловко.
К одиннадцати включили телевизор — пошёл новогодний концерт. Оксанка устроилась рядом с Богданом и демонстративно ко мне не обращалась ни словом.
Без пяти двенадцать Дмитрий открыл бутылку шампанского и разлил по бокалам. Все поднялись с мест.
— С Новым годом! — произнёс Богдан.
— С Новым годом! — отозвались остальные.
Мы выпили за праздник. Оксанка поставила бокал и подошла к окну — наблюдала за фейерверками вдали. Я подошла к ней:
— Красиво ведь?
Она обернулась:
— Ганна, зачем ты приехала? Хотела испортить нам праздник?
— Хотела защитить свои границы.
— Какие ещё границы? Это просто дача!
— Для тебя — может быть просто место за городом… А для меня это дом детства, бабушкина память… Это важно для меня по-настоящему.
Оксанка помолчала немного:
— Я тогда в кафе не хотела тебя задеть… Просто злилась сильно…
— На меня?
— На себя скорее… Ты была права во всём… Да, я изменяла… И до сих пор стыдно… Но легче было злиться на тебя, чем признать свою ошибку…
Я посмотрела ей в глаза — там блестели слёзы:
— Оксана… я никогда не хотела разрушать вашу семью… Просто молчать уже было невозможно…
— Понимаю… Ты правильно поступила… Богдан должен был знать правду…
Мы постояли молча рядом у окна… Потом она повернулась ко мне:
— Извини… За всё… За оскорбления… За то, что вмешивалась…
Я кивнула:
— Спасибо тебе…
Мы обнялись неловко — но искренне обнялись… Вернулись к столу… Сели рядом… Богдан с Дмитрием переглянулись и улыбнулись друг другу облегчённо…
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно: пили шампанское, смеялись над воспоминаниями из прошлого… Даже Оксана извинилась вслух перед всеми — признала свою неправоту…
Утром я приготовила завтрак для всех… Мы сидели на кухне с чаем в руках… Оксана смотрела через окно на заснеженный двор…
— Красота у вас тут… Теперь понимаю твоё нежелание нас пускать…
Я ответила спокойно:
— Просто это место многое значит для меня… Оно живое воспоминание…
Она кивнула:
— Понимаю теперь…
После завтрака они стали собираться домой: попрощались тепло и поблагодарили за гостеприимство… На прощание Оксана даже обняла меня…
Когда они уехали, Дмитрий подошёл ко мне и крепко прижал к себе:
— Ты молодец… Что решилась приехать – правильно сделала…
Я посмотрела на него вопросительно:
— Думаешь?
Он уверенно ответил:
— Уверен! Иногда нужно защищать своё пространство – даже если это вызывает неудобства у других…
Мы остались ещё на три дня: отдыхали душой – ходили в баню, гуляли по лесу среди тишины и снега… Было умиротворённо и легко…
Когда вернулись домой – позвонила Тамара: извинилась за то, что вмешивалась туда, куда не стоило лезть… Рассказала – звонила ей Оксана сама всё объяснила… Признала свои ошибки…
Жизнь постепенно вошла в привычное русло: мы с Оксанкой начали иногда общаться – пусть без особой теплоты – но уже без напряжения; здоровались нормально при встречах… Дружба между Богданом и Дмитрием сохранилась…
А дача осталась моей – официально и по сути дела тоже моей собственностью… И больше никто никогда уже не решал вместо меня – кому туда можно приезжать или нет… Это моё место… Мои правила… И так должно быть!