Не могу сказать, какая именно болезнь подкосила бабушку Марички, но рассудок она явно утратила.
Мы тогда не задумывались о старческих недугах. Старушка с костылём, размахивающая им и пытающаяся наставлять молодёжь, порой казалась забавной, но чаще – вызывала тревогу.
Маричка её не боялась. Отправляла заниматься чем-нибудь подальше и велела не мешать. Ведь бабушка была невменяема: через несколько минут всё забудет, а если вдруг и вспомнит — никто ей не поверит.
В подъезде ночью Маричка с Александром провели около двух часов. Узкая лестница уходила в темноту, тусклый свет фонаря пробивался сквозь мутное стекло. Только у Марички могла быть такая романтическая сцена.
Александр упрашивал поцелуй, но Маричке удалось отложить этот момент. Нам она заявляла прямо: целоваться с ним не собирается — у него голова как лампочка.
Со временем Александр понял, что у него нет шансов с Маричкой, и оставил попытки.
Маричка делала вид, что ей это только на руку. Я же молчала — знала: ей неприятно. Был поклонник — пусть и нелюбимый. А теперь вообще никого нет.
Мне тоже было досадно. Александр входил в компанию старших ребят из подвала — тех самых, что раздражали взрослых своим шумом и видом. Если бы их история с Маричкой продлилась хоть немного дольше, она бы стала кем-то значимым в их глазах. И нас с Дарыной да Александрой заодно бы вытащила из тени.
Эх… никогда хорошо не жили – нечего и мечтать о лучшем будущем.
***
Прошло несколько месяцев
Однажды раздался звонок в дверь.
– Кто там?! – спросила мама, отложив спицы в сторону.
Она всегда задавала этот вопрос вслух – сидя на диване и откладывая вязание как будто по привычке.
– Все свои дома, – буркнула бабушка, не отрывая взгляда от экрана телевизора.