— Трудная минута? — сквозь слёзы усмехнулась Леся. — Клим, это не минутное испытание. Это стало образом жизни. Уже полтора года они живут в состоянии «трудной минуты». Разве тебе не кажется это странным?
— Жизнь вообще непроста.
— Она непроста у всех! Но почему-то твоя Любовь и Полина решили, что именно ты должен решать их проблемы!
— Потому что я способен! — выкрикнул Клим. — Потому что у меня есть возможность поддержать их! И я сделаю это, несмотря ни на что!
— Даже если придётся забыть обо мне, — тихо добавила Леся.
Он промолчал, но ответ был написан в его взгляде.
Она медленно опустилась на стул, внезапно ощутив тяжесть усталости.
— Знаешь, что обиднее всего? — произнесла она, глядя в пол. — Когда мы только начали встречаться, ты говорил о мечте иметь свою семью. Жену, детей, уютный дом. Ты уверял, что устал жить ради других и хочешь наконец пожить для себя. Я поверила тебе. Я думала, мы вместе будем строить нашу жизнь.
— Мы этим и занимаемся.
— Нет. Ты выстраиваешь быт своей матери и сестры. А я просто рядом нахожусь.
Клим тяжело вздохнул.
— Леся, я тебя люблю. Но не могу отвернуться от своих обязанностей перед семьёй.
— А разве я не твоя семья? — прошептала она. — Или хотя бы не должна была ею стать?
— Семья — это не только жена. Это ещё и мать с сестрой и их дети.
— А я тогда кто?
— Ты моя жена. Но мама… мама для меня святая.
Леся подняла голову и долго смотрела ему в глаза.
— Знаешь, что сказала мне твоя мать на прошлой неделе? Мы случайно пересеклись в магазине…
Клим настороженно покачал головой.
— Она сказала: «Клим всегда был добрым мальчиком. Жаль только, некоторые этим пользуются». И посмотрела на меня так… будто говорила именно обо мне.
— Она бы так не сказала…
— Сказала. И добавила ещё: мол, нам с тобой пока лучше не заводить детей — слишком дорого обходится жизнь даже без них; вы едва справляетесь как есть.
— Она переживает за нас…
— Она беспокоится о стабильном притоке денег! — Леся резко поднялась с места. — Очнись уже! Она прекрасно понимает: если у нас появится ребёнок, ты больше не сможешь тратить деньги на её капризы!
— Это вовсе не капризы! Это нужды!
— Телевизор за шестьдесят тысяч гривен — нужда? Походы по ресторанам? Новая машина у Полины тоже жизненно необходима?
— Хватит! — рявкнул Клим. — Не смей унижать моих близких!
— Я никого не унижаю. Просто озвучиваю факты.
— Твои «факты» больше похожи на домыслы и подозрения!
Леся молча вышла из кухни в комнату. Клим остался стоять у стола с сжатыми кулаками. Через несколько минут она вернулась с ноутбуком в руках.
— Хорошо, раз уж так… — произнесла она спокойно и открыла файл на экране ноутбука. — Вот таблица расходов за последний год: все переводы твоей матери и сестре по месяцам здесь записаны мной подробно. Январь прошлого года: Любови восемнадцать тысяч гривен, Полине двадцать тысяч…
— Прекрати сейчас же…
— …февраль: маме двадцать пять тысяч гривен, сестре тридцать… март…
— Я сказал остановись! — он захлопнул крышку ноутбука рукой.
— Почему? Тебе неприятно смотреть правде в глаза?
— А тебе больно видеть мою помощь родным людям?
— Мне больно наблюдать за тем, как тебя используют!
Клим отвернулся к окну; вечер медленно опускался на город за стеклом, весенние сумерки окрашивали горизонт мягкими серыми оттенками с розовым отливом.
Он заговорил негромко:
— Когда умер Тимофей… мне было пятнадцать лет… Полине двенадцать… Мама осталась одна с двумя детьми и скромной зарплатой учительницы начальных классов… Она работала сразу на двух ставках… Я видел её возвращения домой без сил… слышал ночные рыдания… когда она думала, что мы спим…
Леся молчала; её лицо оставалось неподвижным маской сочувствия и боли одновременно.
Клим продолжил:
― Никогда ни слова жалобы… ни единого намёка на то, как ей тяжело… Всё делала ради нас… чтобы мы были сыты и одеты… чтобы получили образование… Тогда я пообещал себе: когда вырасту – обязательно помогу ей во всём…
― Клим…
― Подожди… ― он повернулся к ней лицом; глаза его блестели от слёз ― Она жертвовала всем ради нас… буквально всем… И теперь я просто не могу отвернуться от неё…
Сердце Леси болезненно сжалось от сочувствия к нему – но она всё же решилась говорить дальше:
― Я понимаю тебя… правда понимаю… Твоя мама сильная женщина – многое вынесла одна… Но ведь всё это было двадцать лет назад… Двадцать лет прошло! Ты вырос – получил образование – нашёл хорошую работу – помог ей подняться снова…
Она сделала паузу:
― Но теперь пришло время ей научиться жить самостоятельно… А вместо этого…
― Вместо этого что?..
― Вместо этого она привыкла жить за твой счёт… И приучила к тому же Полину…
Клим отрицательно покачал головой…