— В зеркало давно заглядывала? — бросил он напоследок, поправляя галстук перед самым выходом. Его слова повисли в воздухе, тяжелые и обидные, словно удушливый аромат дешёвых духов. Она не произнесла ни слова в ответ — только провела рукой по выцветшему халату, ощущая, как к горлу подступают слёзы, которые так хотелось сдержать. Он уехал на корпоратив один. — Мест не хватает, берут только тех, у кого всё по-настоящему хорошо, — буркнул он напоследок и захлопнул за собой дверь.
Вечер тянулся бесконечно. В какой-то момент она всё же подошла к зеркалу. Оттуда на неё смотрело усталое лицо женщины с остатками прежней красоты, пробивающейся сквозь морщины забот и бессонных ночей. Именно это он и видел в ней теперь. А ведь когда-то его взгляд был совсем другим…
Тем временем в шикарном зале ресторана царило оживление. Он чувствовал себя хозяином вечера: дорогой костюм сидел безупречно, улыбка была уверенной, а на руке висела молоденькая коллега из маркетингового отдела. Её смех звенел над столами — звонкий и беззаботный — она весело реагировала на его шутки, а он ловил взгляды окружающих с оттенком зависти.
Он чувствовал себя на вершине успеха. С бокалом шампанского в одной руке и спутницей под другой он направлялся к заранее забронированному столику у окна с панорамным видом на вечерний город.
Но по дороге его уверенность вдруг дала сбой. Его взгляд случайно зацепился за огромное зеркало в позолоченной раме — оно отражало весь зал во всей его нарядной мишуре.
И тогда он увидел не то отражение, которое привык видеть или хотел бы видеть: не успешного мужчину рядом с эффектной женщиной… Он увидел их двоих со стороны.
Её — нарядную до фальши куклу с пустым взглядом и натянутой улыбкой.
И себя — мужчину средних лет с редеющими волосами и животом, который он привычно втягивал при каждом удобном случае.
Он увидел нелепую пародию на пару: искусственность сквозила во всём — от поз до жестов.
И вдруг перед внутренним взором всплыла другая женщина… Та самая, что осталась дома одна. В стареньком халате, с добрыми руками, которые когда-то успокаивали его прикосновением во время болезни; та, что знала его настоящего — сильного и слабого одновременно; та, что любила вопреки всему: без костюма и успеха.
Рука молодой женщины на его запястье вдруг показалась чужой и тяжёлой до отвращения. А только что произнесённая им пошлая шутка эхом отозвалась внутри стыдом.
Весь этот фальшивый блеск вокруг него…